Бисмарк. «Железный канцлер». Николай Власов
– «трех черных орлов» – являлся для них абсолютной ценностью. После так называемой «Ольмюцской речи» имелись все основания полагать, что Бисмарк разделяет эту точку зрения. По своим воззрениям он в результате оказывался вполне подходящей кандидатурой. Кроме того, резко контрреволюционная позиция Бисмарка должна была послужить дополнительной «верительной грамотой» в глазах Вены.
Однако это была не единственная причина назначения. В конце концов, среди прусской правящей элиты имелись люди, которые придерживались той же точки зрения на отношения с Австрией, однако имели богатый опыт дипломатической работы. Бисмарк же, казалось, гораздо больше подходил на роль спикера консерваторов в нижней палате ландтага. Потребовались весьма значительные усилия самого кандидата, чтобы эти соображения ушли на задний план.
В течение первых месяцев 1851 года Бисмарк вел активную и очень напряженную деятельность, направленную на то, чтобы привлечь к своей особе внимание монарха и европейских дипломатов. Он регулярно посещал светские мероприятия, выступал в палате с речами в защиту прерогатив короны. Так, в своей речи 24 февраля Бисмарк заявил, что в случае, если палата не утвердит бюджет, король может править и без него, поскольку такое развитие ситуации никак не регулируется законодательством. 11 марта он выступил против сокращения военных расходов, заявив, что армия не может зависеть от мнения штатских дилетантов из ландтага. Оба выступления были весьма высоко оценены монархом, который благожелательно наблюдал за деятельностью молодого парламентария. Фридрих Вильгельм IV по-прежнему избегал каких-то публичных выражений своей симпатии к Бисмарку, однако был о нем достаточно высокого мнения и даже в какой-то степени считал себя его покровителем.
Тем не менее, кандидатуру Бисмарка на пост прусского представителя в бундестаге стали всерьез рассматривать только в конце апреля, после того, как ряд других претендентов был отвергнут. Король, поколебавшись, в итоге дал свое согласие. Назначение во Франкфурт значительно усилило позиции Бисмарка внутри «камарильи» – если раньше он был скорее «адъютантом», то теперь ему был поручен самостоятельный фронт работ.
Когда эта информация стала достоянием общественности, германская пресса разразилась целой серией скептических публикаций. Бисмарка называли «политическим младенцем», который своей деятельностью похоронит еще оставшийся в немецких государствах авторитет Берлина. Принц Вильгельм Прусский скептически предположил, что «этот лейтенант ландвера» не справится с поставленной задачей[109]. Даже покровитель молодого консерватора, Людвиг фон Герлах, в какой-то момент усомнился в правильности идеи назначать на ответственный пост человека, «административная карьера которого ограничилась неудачной работой референдарием»[110].
Сам Бисмарк был весьма обрадован новым назначением, но одновременно понимал, насколько трудными будут первые шаги на дипломатическом
Engelberg E. Op. cit. S. 367.
Wehler H.U. Op. cit. S. 268.