Труды по россиеведению. Выпуск 6. Коллектив авторов
и ученый А.Б. Зубов назвал одну из своих статей так – «Советский Союз: Из империи в ничто?»17. В известном отношении оказалось «в ничто». Не менее адекватно было осторожное наблюдение тех же примерно лет знаменитого Эрнста Геллнера: «Мы можем теперь изучать Россию, чтобы понять, как гражданское общество может возникнуть из вакуума (если оно может из него возникнуть)»18. Так что из «вакуума» в «ничто». Конечно, это слишком суровый и прямолинейный приговор. Наличная жизнь гораздо сложнее и не абсолютно бесперспективна. Но как тенденция это так.
Правда, в начале 10-х годов у меня была надежда на то, что в России возможна широкая, структурированная, конструктивная демократическая оппозиция. Ведь сумели же мы в конце 80-х – начале 90-х – худо-бедно – сделать это (да, не очень структурированно, не всегда конструктивно, но…). И разве не свидетельствовали об этой возможности социологические опросы. До 20% населения хотели бы жить в правовом государстве, свободном, конкурентном обществе. И это не менее 30 млн взрослых людей (в основном жители больших и средних городов). С количественной точки зрения все в порядке.
Но не получилось. Не оказалось готового к преобразованиям и борьбе за них исторического субъекта (мы уже говорили об этом). Что же нам остается? – Ну, прежде всего, осознать: что происходит. Судя по всему, нас ждет довольно длительное существование в условиях радикальной несвободы и подавления инакомыслия. В большинстве своем граждане России приветствуют (с той или иной степенью вовлеченности и энтузиазма) установление подобного порядка.
Можно, конечно, списать все на губительную советскую систему, на грабительские 90-е, на падение цен на нефть, подкосившее наше историческое здание… Однако посмотрим на наличное (невымышленное, нечаемое) общество. Газета «Ведомости» (28 мая 2015 г.) публикует данные: живущие на зарплату, пенсии, госпособия – 66,3% населения; бизнесмены, люди свободных процессий, отходники – 15,2; лишенные свободы, судимые, бомжи – 13,4; представители власти – 5,1%. За последние 20 лет каждый восьмой мужчина прошел через заключение, знаком с криминальной субкультурой каждый четвертый мужчина.
Да, структура современного русского общества «впечатляет». И, наверное, объясняет, почему не получается. Конечно, социологи и историки назовут причины становления подобной «конфигурации». Но мы же не только это хотим и должны знать. Ведь главный наш вопрос: как выздороветь? И возможно ли это?
Что обязательно предполагает право в классическом (европейском) его смысле? – Носителя права, субъекта права, правообладателя19. При отсутствии такого оно становится орудием (дубиной) власти. В России середины 10-х годов XXI в. стало очевидным: право (повторю, классическое) невозможно во властецентричной культуре, только – в антропоцентричной.
Когда-то В.О. Ключевский сказал о Петре I: «Узаконил отсутствие закона»
Зубов А.Б. Советский Союз: Из империи – в ничто? // Полис. – М., 1992. – № 1. – С. 56–74.
Геллнер Э. Условия свободы // Вестник Московской школы политических исследований. – М., 1995. – № 1. – С. 148.
Немецкий юрист и политический мыслитель Карл Шмитт говорил: «Государственный закон до тех пор остается правом, покуда действительностью является ни от кого не зависящая единичность индивида» (Schmitt C. Glossarium: Aufzeichnungen der Jahre 1947–1951. – Вerlin: Duncker a. Humblot, 1991. – S. 213).