Актуальные проблемы Европы №1 / 2016. Коллектив авторов
имели весьма высокую поддержку [Бурковский, Горбач, Дубровский, 2011, с. 13]. Однако общность взглядов по поводу национального самоопределения оказалась все же недостаточной для гомогенизации украинских элит, интересы которых зачастую диаметрально расходились. Главной причиной этого видится тесная связь и взаимозависимость между политической и экономической жизнью, когда политическое поле Украины превратилось в арену борьбы внутренних групп влияния.
Появление этих групп берет свое начало в 1992–2001 гг. – годы масштабной приватизации. Первоначальная коллективная приватизация способствовала быстрому первичному накоплению капитала, так что к началу приватизации индивидуальный капитал уже был сосредоточен в руках небольших групп людей. Шведский ученый А. Ослунд, который имел опыт работы в украинском государственном аппарате, писал, что к началу 2000-х годов политическая элита и экономический сектор (олигархи) Украины все более «срастались», предлагая друг другу выгодное сотрудничество в решении взаимных вопросов [Ослунд, 2004, с. 671–673].
В отличие от белорусского опыта, в Украине исходный ресурс президентской власти не обрел преимущества перед другими ветвями власти и конкурентами. Даже более того – со временем этот ресурс постепенно «размывался», и страна неизменно двигалась в сторону смешанной республики [Лапкин, Пантин, 2009, с. 97]. Эти тенденции были зафиксированы (хотя, как показали последующие события, не окончательно) в реформе 2004 г., которая ослабила полномочия президента и перераспределила их в пользу парламента и правительства [Matsuzato, 2011, p. 199–201; Protsyk, 2005, p. 26]. Эта же реформа возвысила политические партии (превратив их из свидетельства социокультурной дифференциации в ключевой инструмент политической борьбы), а вслед за партиями – связанных с ними украинских олигархов, которые получили более широкие инструменты влияния на политический процесс [Уилсон, 2012, с. 116].
Эти изменения были восприняты неоднозначно. С одной стороны, многие эксперты позитивно отзывались об уменьшении президентских полномочий, говорили о демократизации и обеспечении конкурентности политического процесса. С другой стороны, возвышение тесно связанных с крупным и средним капиталом партий привнесло в политическую жизнь Украины высокий уровень волатильности, снизило эффективность госуправления из-за нечетко разграниченных полномочий президента и премьера [Сидорчук, 2014, с. 127–128] и сделало политическую жизнь конфликтной и чрезвычайно изменчивой.
Эти проблемы не смогла исправить даже попытка вернуть президентское доминирование, предпринятая президентом В. Януковичем в 2010–2013 гг. За столь короткий срок молодой украинский авторитаризм (направленный на авторитаризацию власти украинским президентом) не успел преодолеть старые недостатки политической системы3 и при этом оказался слишком слабым, чтобы обеспечить свое выживание в условиях борьбы сильных политических и экономических групп, в конечном счете объединившихся
3