Актуальные проблемы Европы №2 / 2016. Коллектив авторов
внимание еще А.А. Матвеев. «Скажу: огонь, воздух – и характер французов описан. Я не знаю народа умнее, пламеннее и ветренее», – замечал Н.М. Карамзин [Кармзин, 1964, c. 506]. Вместе с тем не без грустного юмора писал он о концентрации французов на самих себе, их слабом интересе к внешнему миру. Писателя мало интересовали парижские салоны. Его привлекали театральные постановки, встречи с интеллектуалами, людьми науки. Во Французской академии он беседовал с П.-Ш. Левеком, автором «Русской истории». Возможно, под влиянием этих встреч позже у Карамзина возникнет мысль написать «Историю государства Российского».
Пребывание Карамзина в Париже отнюдь не было занимательной прогулкой иностранца. Молодой человек оказался в столице Франции в самом начале революции, его интересовали политические события, захлестнувшие страну. Карамзин встречался с политическими деятелями, присутствовал на дебатах в Национальном собрании, восхищался речами Мирабо и его оппонентов. Путешествуя по Франции, писатель постоянно в своих мыслях возвращался в Россию. Он сравнивал ее с европейскими странами и приходил к однозначному выводу: будущее России – это тот путь, который уже прошли другие европейские народы.
Часть соотечественников особенно привлекали удобство и комфорт, которые они нашли во Франции. П.А. Вяземского, побывавшего в Париже в 1838 г., французская столица с ее увеселениями, театрами, зваными вечерами привлекла, но «не обворожила». «Хотя многое нравится, – писал он друзьям. – На всякий вопрос есть ответ, на всякое требование удовлетворение. Чувствуешь, что здесь можно жить, как хочешь. Это петербургский английский магазин образованной жизни» [цит. по: Жилище славных.., 1989, с. 281].
Однако для некоторых русских литераторов Франция оставалась чуждой и совсем не привлекательной. Д.И. Фонвизина шокировала грязь на улицах французских городов. «Господа вояжеры лгут бессовестно, описывая Францию земным раем», – писал он в письмах к сестре [Фонвизин, 1946, с. 218]. Возмутили писателя свобода нравов и «бесчинство», которым предаются в Париже представители высшего света и многочисленные иностранцы. «Я думаю, – писал он, – если отец не хочет погубить своего сына, то не должен посылать его сюда ранее двадцати пяти лет… Сей город есть истинная зараза, которая молодого человека не умерщвляет физически, но делает его навек шалуном и ни к чему не способным» [цит. по: Жилище славных.., 1989, с. 113]. Фонвизин сетовал на невежество французов, притом что они «считают себя за первую в свете нацию». Занимательны его рассуждения, что во Франции мужчины «имеют одну наружность, а больше ничего», а «женский пол гораздо умнее мужского» [Фонвизин, 1946, с. 230–231].
Многие русские отождествляли Францию с революцией и во французах видели «природных бунтарей», готовых устроить очередной бунт [Garcia, Gauthier, 2005, с. 45]. Русских аристократов раздражали во французах независимость, уважение к себе, наличие собственного мнения и готовность его защищать. В этих чертах национального характера они усматривали «разлагающее» воздействие