Литературоведческий журнал №40 / 2017. Коллектив авторов
распятием и молящегося о скором разрешении земных оков своих, ибо все удовольствия исчезли для него в жизни, все чувства его умерли, кроме чувства болезни и слабости. Там юный монах – с бледным лицом, с томным взором – смотрит в поле сквозь решетку окна, видит веселых птичек, свободно плавающих в море воздуха, видит – и проливает горькие слезы из глаз своих. Он томится, вянет, сохнет – и унылый звон колокола возвещает мне безвременную смерть его» (курсив мой. – В. О.)36.
Любые рассуждения насчет того, что данное совпадение может носить случайный характер, – сущий вздор. Карамзинский текст, безусловно, комментирует сюжет «Мцыри», поясняет поэму. Послушник не испытывает чувства признательности по отношению к старцу, спасшему его от смерти, не только потому, что он – неблагодарный сукин сын. Их отношения почти не имеют ничего личного. Они – экзистенциальные антагонисты, не способные понимать друг друга. Каждый из них живет в мире собственных чувств и представлений, и границы этих миров отделяют их друг от друга надежнее стен их келий. Взяв эпизод из «Бедной Лизы» в качестве отправной точки, Лермонтов не посчитал нужным уточнять или пояснять ситуацию: умному достаточно.
Получается, что для верного восприятия «Мцыри» необходимо знание повести Карамзина? Да, получается так. И более того, знание не только его повести, но и «Писем русского путешественника». Много небылиц было сочинено историками литературы, пытавшимися объяснить мотивы бегства послушника из монастыря, его неистребимое желание хотя бы одним глазком увидеть родные места, о которых в памяти он хранил лишь смутные воспоминания. В ход шли и общие представления о героях-бунтарях романтического типа, и специфические особенности характеров северокавказских горцев. И только наткнувшись на рассуждения Карамзина об уставе ордена картезианцев, я понял, что именно не устраивало меня во всех этих толкованиях «Мцыри»: они слишком сужали содержание и смысл поэмы.
«Этот монастырь был первый картезианский… С великим любопытством расспрашивал я проводника моего о всех подробностях жизни сих затворников… Странная жизнь! Учредители сего ордена худо знали нравственность человека, образованную, так сказать, для деятельности, без которой не найдем мы ни спокойствия, ни наслаждения, ни счастья. Уединение приятно тогда, когда оно есть отдых, но беспрестанное уединение есть путь к ничтожеству. Сначала душа наша бунтует против сего заключения, противного ее натуре; чувство недостатка (ибо человек сам по себе есть фрагмент или отрывок: только с подобными ему существами и природою составляет он целое) – чувство недостатка мучит ее; наконец все благородные побуждения в сердце нашем усыпают, и человек с первой степени земного творения ниспадает в сферу бездушных тварей»37.
Всей логикой сюжета поэмы, всем строем ее образов Лермонтов не только художественно воплотил эти рациональные размышления Карамзина, но и придал
Там же. – Т. 1. – С. 335.