Социологический ежегодник 2013-2014. Коллектив авторов
орическом смысле), социология болеет, испытывает кризисы, притом жесточайшие, но при этом в итоге выздоравливает и обретает новые видоизмененные формы.
Каков сегодняшний диагноз социологии образца 2014 г. в стране и мире?
В «мировом масштабе» социология испытывает немалые трудности. Под воздействием дальнейшей корпоративизации университетов в Европе и Северной Америке, превращения университетов в субъекты преимущественно экономической политики и менеджериального регулирования социология вынужденно сдает свои академические позиции. Во многих случаях она теряет студентов и факультеты и, желая при этом сохраниться, мимикрирует под различного рода программы по международному бизнесу, маркетинг, «паблик рилейшнз», «джи ар» и прочие гибриды. Притом от социологии ожидают разработки почти исключительно «полезного знания» (useful knowledge, термин Роберта Линда, 1939)1, т.е. прикладных и хорошо реализуемых на внешних рынках методик и интеллектуальных продуктов прямого действия.
На фоне ослабления академических позиций социологии в ее традиционных локализациях резко пошла вверх социология в странах Латинской Америки, Азии и Африки. Правда, этот новый вариант социологического дискурса преимущественно сконцентрирован на политической повестке дня: неоколониализм, социальная справедливость, инклюзия / эксклюзия, миграция и пр. В этой сетке координат, имеющей явно выраженный активистский и политический контекст, академические и фундаментальные темы в социологии уходят на дальний план либо вообще не разрабатываются. Одновременно делаются попытки провозгласить социологию чуть ли не социальным движением за установление справедливости в мире и сконцентрировать ее на программе борьбы «бедного Юга» против «гегемонии Севера». Благодаря усилиям исполкома Международной социологической ассоциации созыва 2010–2014 гг. установка на социологию политической ангажированности стала ведущей, и эта тенденция, во многом повторяющая контуры общемировых трендов, по всей видимости, сохранится надолго.
Российская социология далеко не в полной мере подключена к указанным выше процессам. У нее по-прежнему, как и многие десятилетия тому назад, во многом отдельная жизнь и своя повестка дня. Но и здесь мы наблюдаем довольно динамичную картину. Представляется, что пространство социологии в России не расширяется, а по многим признакам и сокращается. Заявляющие о себе в России процессы «ручного управления» социальными системами естественным образом вытесняют социологический анализ или, если сказать осторожнее, не способствуют росту престижа социологического знания. Сжимается поле социологии и в российских университетах; ее преподавание теперь уже не является обязательным, а лишь возможным. Немалые трудности испытывает научная социология и в условиях тенденций идеологизации общественной жизни. Будучи по определению открытой, критичной и гуманистичной дисциплиной, социология не может встраиваться в системы универсальных истин, какими бы они ни были. Научность была и остается основой ее жизнедеятельности.
А кто сказал, что для социологии все и всегда должно быть легко? Жизнь науки, в науке и для науки – «это не мостовая Невского проспекта». Прежде говорили так. В новом варианте и с новым смыслом повторим это и сегодня.
Очередной выпуск «Социологического ежегодника» предлагает читателям самые разнообразные социологические компоненты современной картины мира. Задача нашего издания состоит в том, чтобы детализировать эту картину и сделать ее более рельефной.
I. Социология и глобальные процессы
Статьи
Парадоксальная глобализация: Вперед к прошлому или назад к будущему?
Социология и другие социальные науки дают обществу систему ориентации в пространстве общественных отношений и историческом времени. По всей видимости, это их главная задача и raison d'être в этом мире. Каждая новая стадия социального развития отражается в теоретических концептах, с определенным временным лагом создающих автопортрет эпохи, своего рода интеллектуальный selfie «на память». Социальная теория, как правило, не всегда в состоянии предвосхитить ход событий большого масштаба. Нередко требуется значительная временная дистанция для того, чтобы новое социальное явление «проявилось», раскрыло себя в своих наиболее значимых параметрах.
Именно так произошло с глобализацией: самые смелые прогнозы футурологов середины 1970-х годов не могли охватить всей сложности развернувшихся глобальных социальных изменений рубежа тысячелетий. Более того, каждый новый виток событий менял угол зрения, предлагал новую перспективу для интерпретации потока технико-экономических и социокультурных трансформаций. Только сейчас, в середине второго десятилетия нового века, ученые осознали в полной мере противоречивость того, что изначально представало как неизбежный, безальтернативный восходящий вектор мирового экономического развития.
Теория глобализации в течение последних 30 лет почти безраздельно господствует в социологии и смежных социальных науках2. Понятие «глобализация» прочно вошло в современный
Lynd R.S. Knowledge for what? The place of social science in American culture. – Princeton (NJ): Princeton univ. press, 1939.
Современная литература по глобализации безбрежна. Между тем основные представления о глобализации и многочисленные теории представлены в пятитомной «Энциклопедии глобализации», изданной под редакцией Джорджа Ритцера [The Wiley-Blackwell encyclopedia… 2012].