Культурология. Дайджест №2 / 2014. Ирина Галинская
структура; наконец, из басни выводится мораль, которая почти всегда выражается в форме изречения или сентенции и помещается в финале, подобно мотто (девизу) на девизной ленте. Три книги басен Лафонтена «являют, возможно, пример самого замечательного литературного гербовника, который нам оставил XVII век: гербовника упорядоченного, т.е. с классификацией по геральдическим фигурам, а не общего, т.е. с классификацией по семьям и владельцам гербов» (с. 335).
Животные басен Лафонтена – это не реальные животные, пусть даже кузнечик стрекочет, жаворонки вьют гнездо, а волк съедает ягненка. Но это не люди (или не совсем люди), хотя они разговаривают и спорят совсем как человеческие существа, совершают паломничества, женятся, и хотя в их мире есть король, дворцы, хижины и суды. Это также не типы или маски, которых можно встретить в театре или в маскарадных ритуалах, и уж точно не олицетворение качеств, потому что их образы не обобщены, а индивидуализированы. Скорее это «негеральдические фигуры», meubles – в том самом смысле, который это слово приобретает в контексте геральдики, т.е. фигуры, положение которых внутри щита не фиксировано: на разных гербах они занимают различные места и позиции. Впрочем, даже растения и предметы, которые появляются в баснях, трактуются таким же образом – как гербовые фигуры.
В бестиарии Лафонтена не очень много фигур: менее 50 на 238 басен. Двое из них являются рекордсменами: это лев и лиса. Они были самыми популярными уже в античных и средневековых баснях и уже тогда олицетворяли собой два обязательных полюса животной символики: мужское животное и женское животное, королевское и крестьянское, солнечное и лунное; золотое и червленое. Лев и лиса вдвоем уже заполняют собой половину геральдической палитры.
Бестиарий Лафонтена строго иерархизирован, но в основе этой иерархизации лежат не законы природы и даже не классификационные системы западной зоологии, а почетность той или иной гербовой фигуры. «В западной символике именно геральдика на рубеже XII–XIII вв. усадила льва на трон царя зверей. И именно басни Лафонтена окончательно утвердили его на этом троне» (с. 337).
Басня, подобно гербу, структурирована по принципу наложения планов, которые прочитываются поочередно. Заднему плану соответствует исходная, как правило, кризисная ситуация, на которой завязана дальнейшая история. Средний план занят более или менее продолжительными событиями, которые трансформируют исходную ситуацию. Затем, на переднем плане, представлена финальная ситуация – результат нового расклада сил. А в конце, «поверх всего», составляя самый близкий к зрителю план, перед нами предстает мораль. Чтение, как и в случае с гербом, начинается именно с заднего плана, причем возврат обратно невозможен.
Глагольные времена, которые употребляет Лафонтен, поддерживают эту слоистую структуру: сначала имперфект, затем простое прошедшее или повествовательное настоящее время; наконец абсолютное настоящее, предназначенное для изречения сентенций, максим и общих истин. Геральдическая структура опять-таки нагружена смыслом: