Политическая наука №3 / 2017. Советские политические традиции глазами современных исследователей. Коллектив авторов
страна никогда не знала прежде» [Зюганов, 2012].
Продолжение дискуссии последовало в связи с подготовкой Концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории, инициированной В.В. Путиным в феврале 2013 г. В ходе дискуссий рабочей группы по подготовке Концепции родился новый вариант определения событий 1917 г. – «Великая российская революция 1917–1921 гг.» [Концепция… 2013, с. 40]. По аналогии с Французской революцией авторы Концепции решили представить Великую российскую революцию как сложный процесс, начавшийся свержением самодержавия в феврале 1917 г. и закончившийся Гражданской войной [см.: Чубарьян, 2013]. Формула, предложенная разработчиками Концепции, подчеркивала всемирно-исторический характер «Великой российской революции» и «начавшегося в октябре 1917 г. “советского эксперимента”» как событий, оказавших сильнейшее влияние на общемировые процессы [Концепция… 2013, с. 39]. Вместе с тем она отдавала должное трагической стороне революции, обернувшейся «катастрофическими… людскими потерями», ростом детской беспризорности и распадом государства [там же]. Хотя новое определение событий 1917–1921 гг. вызвало новую волну споров, в какой‐то момент казалось, что именно эта формула может быть положена в основу программы юбилейных мероприятий. С одной стороны, она в полной мере отвечает духу апологетической эклектики, характерной для путинской политики памяти: исторические эпизоды, имеющие кардинально разное общественно-политическое значение, собраны в единую смысловую конструкцию, подчеркивающую и трагическую, и всемирно-историческую составляющую «Великой российской революции». С другой стороны, данная формула в какой‐то мере позволяет решать задачи «проработки трудного прошлого» (даже если она и не ставит их во главу угла). В силу этого формулировка, предложенная рабочей группой по разработке Концепции, казалось бы, способна вписаться в широкий спектр идеологических конструкций, представленных на современном «рынке идей».
Однако набор предложений относительно официальной формулы коммеморации этим не ограничился. В производство таковой включилась «тяжелая артиллерия» в лице министра культуры РФ В. Мединского и министра иностранных дел РФ С. Лаврова. Первый предложил «Платформу национального примирения», которую представил в мае 2015 г. на круглом столе «100 лет Великой российской революции: Осмысление во имя консолидации», организованном возглавляемым им Российским военно-историческим обществом в Музее современной истории России. Формула Мединского подчеркивала «живую преемственность в развитии страны от Российской империи к Советскому Союзу и далее – к Российской Федерации». Говоря о недопустимости «войны с памятью», министр культуры предлагал не углубляться в исторические оценки, а просто «проявить уважение к памяти героев обеих сторон (“красных и белых”)». Правда, сам он не удержался от оценок, заявив, что «искренне отстаивавшими свои идеалы» красными и белыми «двигал патриотизм», и потому