Политическая наука. 2017. Спецвыпуск. Коллектив авторов
система уже превзошла масштабы 2008 г., сегодня совокупный долг банков, компаний и домохозяйств почти в три раза превышает мировой ВВП, а правительственныедолги находятся на самом высоком уровне за всю послевоенную эпоху [Мейсон, 2016, с. 26].
Категория «вечного кризиса» вошла в область общественного сознания достаточно быстро, в период 2008–2012 гг. В первые годы рецессии в высокой политической риторике еще встречались императивные утверждения о временных трудностях и неизбежном наступлении лучшего будущего. Однако население утратило восприимчивость к ним после очевидного сокращения социальных обязательств абсолютного большинства государств, увеличения экономических разрывов между полярными социальными стратами, сокращения рабочих мест, стагнации заработной платы. Однако ключевой тенденцией стал экономический упадок среднего класса – социальной плазмы, обеспечивающей политическую стабильность. Компания McKinsey & Company в 2016 г. в ходе анализа глобального неравенства и распределения доходов зафиксировала важную тенденцию [Dobbs, Madgavkar, Manyika, Woetzel, Bughin, Labaye, Kashyap, 2016]. В большинстве стран «первого» и «второго» мира за последние 70 лет доходы среднего класса устойчиво росли, коррелируя с развитием экономики и ростом занятости. Однако в последние годы эта тенденция сначала замедлилась, а затем пошла в обратном направлении. Более точные исследования показали, что в с 2005 по 2014 г., реальный доход 70% домохозяйств государств «первого мира» как минимум был заморожен, а в большинстве случаев снижался. Аналитики McKinsey & Company описывают происходящее как сенсационную тенденцию, при которой дети из стран «первого мира», скорее всего, будут беднее своих родителей. Политологи рассматривают проблему в более широком контексте, связывая упадок среднего класса с кризисом современной модели либеральной демократии [Fukuyama, 2012, p. 53–61].
Другой важнейшей фоновой характеристикой планетарных процессов становится триумф социально-экономического неравенства. При этом общее (статистическое) сокращение числа беднейших людей не должно вводить исследователей в заблуждение. Действительно, по данным Всемирного банка, численность таких людей неуклонно снижается. Показатели международной черты бедности установлены Всемирным банком на уровне в 1,90 долл. США в день. В 2008 г. их число составляло 17,82% от всего населения Земли, в 2015 г. – 9,6% [cм.: Poverty headcount…]59. Однако большинство независимых экономистов не разделяют оптимизма Всемирного банка. Во‐первых, положительная статистика обеспечивается, прежде всего, за счет сокращения крайней бедности в Китае. Во‐вторых, население бедных стран растет примерно в 4 раза быстрее, чем население богатых государств, что все больше «омолаживает» бедность, сохраняя за этими группами резервный статус рекрутов для криминальных и террористических структур. В‐третьих, формальное сокращение бедности происходит на фоне рекордного за всю экономическую историю человечества уровня концентрации капитала. Есть основания полагать, что
Отметим, что уровень бедности в РФ остается выше мирового показателя. По прогнозам Министерства экономического развития, в 2016–2017 гг. он составит 13,9%.