Россия и мусульманский мир № 5 / 2017. Коллектив авторов
борьбы на это.
Однако следует признать, что эта работа, несмотря на практически сложившуюся в РФ общегосударственную систему противодействия терроризму, до сих пор проводится далеко не на должном уровне. При детальном рассмотрении разнообразных планов идеологического контрнаступления становится очевидным, что зачастую предлагаемые меры касаются некой аморфной массы населения страны. Более того, все эти меры, как правило, адресуются обычным законопослушным гражданам, далеким от идеологии и практики терроризма. Одновременно наблюдается явный дефицит предложений относительно уязвимых категорий молодых людей и носителей идеологии религиозно-политического экстремизма. В стране почти нет созданных и поддерживаемых государством центров исламских исследований, тем более на Юге России. Практически нет и заказов на такого рода исследования, а потому они проводятся редко и не системно, чаще всего по инициативе отдельных ученых. Как следствие, такие работы довольно редки и проводятся на Северном Кавказе, в основном дагестанскими учеными7. Следует также учитывать и то, что терроризм религиозно-политической направленности локализован преимущественно в молодежной среде, пока еще преимущественно на Северном Кавказе. Однако средства на противодействие ему распылены по всей стране, часто далекой от молодежи. Безусловно, в таких условиях рассчитывать на эффективность проводимых мероприятий не приходится, и практика всех последних лет лишь подтверждает данный тезис.
В стране развернута широкомасштабная информационно-пропагандистская деятельность. Проводятся тысячи конференций и круглых столов, выпускается большое количество брошюр, книг и сборников, в СМИ продвигается масса соответствующих статей и видеосюжетов, изготавливается много наружной рекламы и плакатной продукции, снимаются фильмы и видеоролики на антитеррористическую тематику. Однако террористическая война в Северо-Кавказском регионе России (и не только!) никак не затухает. Приходится признать, что «выстроить адекватную террористическим угрозам систему противодействия в информационной сфере пока не удалось»8.
Хотелось бы надеяться, что ныне действующий Комплексный план информационного противодействия терроризму в Российской Федерации на 2013–2018 гг. приведет к качественному рывку в идеологическом противоборстве с противником.
Пока же следует признать, что осуществляемая в Российской Федерации информационно-идеологическая и разъяснительная работа не отвечает требованиям дня, нуждается в качественном переформатировании. При этом следует говорить даже не об информационном противодействии терроризму, а о противодействии именно идеологии терроризма. Основная задача заключается в том, как верно в свое время подчеркнул первый заместитель руководителя аппарата Национального антитеррористического комитета России Е.П. Ильин, чтобы «…на фоне сохранения и укрепления силовой составляющей борьбы
См., например, об этом: Абдулагатов З.М. Исламское сознание в глобализационных процессах: Проблемы адаптации. – Махачкала, 2010; Он же. Особенности социализации современной молодежи и социальные деформации в молодежной среде. – Махачкала, 2011; Кисриев Э.Ф. Ислам и Власть в Дагестане. – М., 2004; Муслимов С.Ш. Религиозно-политический экстремизм глазами дагестанцев. – Махачкала, 2011.
Пржездомский А.С. Информационная сфера стала полем боя с экстремизмом и терроризмом // ФСБ за и против. – 2010. – № 11.