Body-Бог, или Месть неандертальца. Геннадий Евгеньевич Деринг
(поспешно).
Хотел сказать: любой нас был способен отодрать,
Нам было суждено в лакеях прозябать.
О, мати-мать!
Отец! Уж если Суд великий грянул,
Прости последнюю из жалких гранул,
Извергнутую из глубин народных
Не прихотью своей,
Но под напором сил природных…
ЛЮЦИФЕР (рычит).
Не прибедняйся, раб!
От слов твоих вгоняет в дрёму.
Не гранула ты – гранулёма!
Нашёлся попрошайка!
Ты так и не открыл Суду,
Как затесался в шайку!
ИАКОВ (пожимая плечами).
Я вам скажу, мессир:
По воле высших сил.
Я высшими был опекаем силами
С тех лет, как на горшок меня носили.
Я родился в том пузыре непрочном,
Который называется сорочкой.
Ревекка-мать любила ложку золотую
Мне в ротик, по примете, класть.
Так продолжалось лет до десяти,
Пока я ложечку не заглотил.
Она дошла до самого пупка,
Но тут её хирург перехватил.
С тех пор меня татэ Исак дразнил
«Иаковом золотенькое рыльце»
И вилку предлагал в меня заправить,
Известные места помазав мыльцем.
Поздней я векселя клепал пустые от ООО,
Но мне на удивление везло.
Заметил я: во всех делах брутальных
Меня как будто кто наверх волочит талью…
ЛЮЦИФЕР (нетерпеливо).
Как у бояр нашёл прибежище?
Как вынырнул ты в Беловежье?
ИАКОВ.
Я говорю: судьба, ферула,
Фортуна маховик крутнула.
Туда был должен ехать кум,
Гофмейстер-метрдотель Наум.
Звонит, мол, Яша, друже,
Я занедужил.
Сыграй шута при руководстве,
Прикинься шлангом, ты могёшь.
Я было отказался:
Подать-убрать… я тут при чём?
Я худо-бедно кандидат наук, учёный.
Они же меня выгонят!
А он: «Ты брюхо подбери, а шею выгни.
Там повар будет наш, Лев Львович,
Подскажет протокол,
Замнёт прокол.
Они нажрутся жутко
И захрапят под утро…»
Ну, я рискнул.
Они болтали о своём, а я прислушался.
Какой-то анекдотец затравил насчёт жидов
Между закусками и чем-то там горячим.
Так, наудачу.
Понравилось, похохотали дружно.
А там пошло: Яша – туда, Яша – сюда,
Всем оказался нужен…
Клянусь: в предбаннике передо мной
Секатор штатовский клятой
Явился сам собой!
Ведь если бы готовил преступление,
Взял скальпель бы я в исступлении!
А так случайно, как в кино,
Связалось к одному одно…
МАТФЕЙ (горестно).
Стоял необоримый Голиаф,
И что же?
Давид свалил его булыжиной
Сумняшеся ничтоже!
БОДИ-БОГ.
На этот раз Давид не силой одолел:
Голыш в затылок Голиафу