Игры капризной дамы. Сергей Трахимёнок
и Виктор не разглядел его. Всякий, кто видел Сафонова первый раз, не мог избавиться от ощущения, что знает его кличку. Да и как можно назвать человека среднего возраста, с полным неподвижным лицом и маленькими глазками, как не Хряком.
– Витя, – сказала Валентина, увидев, что Шнырь еле тащит Сафонова, – помоги…
Виктор поднялся со скамейки, подхватил Сафонова под мышки.
«Тяжелый до чего», – подумал он и вдруг почувствовал, что мышцы Сафонова мгновенно превратились в сталь. Сафонов выпрямился и ударил Виктора головой, удар пришелся Виктору не в лицо, а в ухо… Звон, как от боя настенных часов, раздался в голове начальника тарного цеха, потом голову словно закутали в плотное, но мягкое одеяло, и он перестал что-либо слышать и ощущать.
Очнувшись, он почувствовал сильную боль в левой половине головы и непонятную тяжесть в области поясницы. Повернув голову направо, он все понял. Шнырь и Хряк уложили его и женщин вниз лицом на пол, а сверху положили вверх ножками скамейку, на которой только что сидел Виктор.
«Предусмотрительные ребята», – подумал о захватчиках Виктор, подумал так, будто не его захватили для каких-то целей осужденные, а кого-то другого, а сам он смотрит фильм, и, если и сочувствует захваченным, то только чуть-чуть…
– Лежать, всем лежать, – говорил Хряк, расхаживая возле голов лежащих, – будете лежать тихо, останетесь живы… Шнырь, дневального.
Шнырь выскочил в коридор и вскоре появился с дневальным по санчасти – высоким парнем в чистой робе, с аккуратной биркой над одним из нагрудных карманов, на которой была четко видна фамилия «Катков», и в шапке, лихо сдвинутой на затылок.
– Видел? – сказал Хряк, кивнув в сторону Виктора и женщин.
– Ага, – ответил Катков. Дневальные в зоне – не последние ребята. Он сразу все понял и готов был выполнить все, что скажет Хряк.
– Скажешь ДПНК[8], – продолжал Хряк, – что мы взяли заложников. Ко входу пусть никто не подходит, сунутся – всех кончим. – И Хряк показал дневальному заточку, а стоящий рядом Шнырь движением фокусника вытащил из рукава телогрейки сразу две.
– Понял? – спросил Хряк у дневального.
Парень кивнул, но Хряка это не устроило. Он сказал:
– Повтори…
Дневальный, путаясь, повторил все, что сказал Хряк…
Потом Хряк долго и не мигая смотрел в глаза парня, от чего тот побелел, как стена, и прорычал:
– Пошел…
По коридору загрохотали сапоги с подковами, и все затихло. Шнырь закрыл двери санчасти на ключ, взятый у Валентины, подтащил ко входу стол.
«Дверь подперли, чтобы ее сразу не смогли открыть», – подумал Виктор и опять удивился, что не воспринимает события, как реальность, несмотря на стоны Семеновны и отвратительнейший запах, который исходил из щелей пола кабинета начальника санчасти.
Хозяин, кум и ДПНК появились перед окном кабинета начальника санчасти. Первые двое были без шинелей и шапок, последний – одет по полной форме.
– Сафонов, – заорал начальник колонии, – прекрати дурить, отпусти людей.
В это время
ДПНК – дежурный помощник начальника колонии.