Последняя фотография. Михаил Самарский
Это был он! – билась в истерике Бахтурина. – Я еще вчера его узнала. Он здесь, он… он пошел туда… с ребенком. Здесь он! Он не мог далеко уйти. – Она упала на колени и, закрыв лицо руками, стала выть, – не кричать, а выть, словно волчица.
– Не трогайте ее! – приказал Иван. – Отойдите, пусть выкричится. Это истерика, сейчас пройдет, видимо, что-то страшное приснилось, бывает. Не тревожьте ее, давайте пока обойдемся без расспросов.
Ирина действительно через несколько минут перестала рыдать, уселась прямо на землю, обхватила колени руками, пытаясь унять дрожь в теле, и окинула взглядом друзей.
– Простите меня, ребята, – тихо сказала она. – Не знаю, что это было, то ли сон, то ли… Пожалуйста, простите.
Мария подошла к девушке и, присев рядом с ней, обняла ее.
– Ирина, – сказала Маша, тебе не за что извиняться. – Это может случиться с каждым. Любому человеку может присниться страшный сон.
Девушка молча кивала, время от времени всхлипывая, затем сказала:
– Это меня вчерашний грибник напугал, помните, он нам дорогу перешел, когда мы только вошли в лес.
– Он приснился? – испуганно спросила Галина. – И что он сказал?
– Да ничего он не говорил. А, ладно! – махнула рукой Ирина. – Еще раз прошу вас: простите.
– Успокойся, мы все рядом. Если еще раз придет твой грибник, ты только свистни, мы ему таких люлей отвалим, – пошутил Иван, и все рассмеялись.
Ирина, шмыгнув носом, тоже улыбнулась.
– Ну вот, умница, – подбодрила ее Мария. – Все будет хорошо! Не переживай. Ты же здесь не одна.
– Спасибо, ребята, большое спасибо, – несколько раз повторила Ирина. – Да вы ложитесь. А я с Сашкой подежурю… Вань, можно? – Она вдруг вспомнила, что у них теперь есть начальник, и улыбнулась.
– Ты как, Саня, не возражаешь против подкрепления? – подмигнул Иван Черноудину.
– Я-то не возражаю, – ответил часовой и, обратившись к Ирине, добавил: – Но тебе все-таки следовало бы немного поспать.
– Да бог с ним, со сном, – махнула она рукой, – я все равно теперь не усну.
После такой невероятной и неожиданной встряски уснуть смог только Вениамин, да и то после того, как до конца высосал из латунной фляжки свой неприкосновенный запас виски.
Василий, услышав храп товарища, с усмешкой заметил:
– Говорил, фляжка – только для исключительных случаев. Ага, «исключительный случай»! Вылакал весь вискарь и храпит тут теперь.
– Не завидуй, – тихо сказала Лида.
– Да я не завидую, – ухмыльнулся Василий, – просто смешно. Я у него спрашивал: «А какой-такой исключительный случай может быть?»
– И что он сказал? – спросила Галина.
– Ну, говорит, если вдруг где-то замерзать буду или рану какую получу…
– Значит, замерз, – подметила Лидия.
– Ага, – хихикнув, кивнул Василий, – и рану… душевную рану получил.
– Друзья, – раздался голос Ивана, – предлагаю все-таки немного поспать. Надеюсь, грибник больше