Хитон погибшего на кресте. Геннадий Левицкий
не накапливать нерешенные вопросы, Пилат, несмотря на полное отсутствие желания, сразу приступил к делу. (Впрочем, у него, конечно, был интерес к Назарянину, но совсем другого рода.)
– Правда ли, что ты назывался царем иудейским? – прокуратор начал допрос утомленного человека.
– Так назвал меня ты. Царство Мое не на этой земле, оно может принадлежать любому. Каждый человек на земле сам избирает: в каком царстве ему жить.
– Всякий человек рождается в том государстве, на земле которого стоит дом его родителей. Как не выбирают отца, так не выбирают и правителя, стоящего над ним, землю, на которой раздался первый крик рожденного, – уверенно произнес Пилат.
– Человек избирает свой земной путь: в царство света или тьмы.
– Так ты царь? – не понял прокуратор: здоров ли человек, стоящий перед ним.
– Я царь истины и слуга ее.
– Говорят, ты возмущался против цезаря?
– У Меня нет на то причин. Цезарю – цезарево, а Богу – Богово.
– Говорят, ты излечил многих больных, у которых не было надежды на выздоровление?
– Господу было угодно, чтобы здоровье вернулось к этим людям.
– И ты можешь излечить любого человека?
– Человек может излечить себя сам. Каждому воздастся по вере его.
– Мне говорили, что именно ты исцелил от недугов множество больных и калек, – подозрительно посмотрел на Иисуса Понтий Пилат.
– Отцу Небесному через Меня было угодно передать свое расположение к этим людям.
– Ты можешь излечить, скажем, римского императора? – прямо спросил совсем запутавшийся прокуратор.
– Он сам излечится, если уверует в Отца Небесного, если примет Его закон жизни. Если этого не случится – Я бессилен.
– Да в своем ли ты уме, назарянин! Ты хочешь, чтобы император уверовал в иудейского бога?
– Отец Небесный один для всех.
– А как же римские боги, которым поклоняются мои соплеменники столько, сколько стоит мир?!
– Их придумали люди, не познавшие Отца Небесного.
– Я прошу тебя, Иисус из Назарета: забудь последнее, что ты сказал. – Пилат вдруг испугался за человека, которого ему надлежало судить. – Римляне позволяют иудеям поклоняться своему богу, они чтят чужих богов, но никому не дозволено презрительно отзываться о их собственных богах.
– Я не скажу, если меня не спросят.
– А если зададут подобный вопрос? – продолжал сомневаться Пилат в благоразумии собеседника.
– Человек обязан говорить правду.
– Занятие не самое лучшее. Часто оно заканчивается большими или малыми неприятностями. В твоем случае откровенность может стоить жизни. Надеюсь, ты меня понял…
Пилат давно осознал, что приговорил к смерти несчастного не суровый закон, а зависть и осторожность высоких иудейских иерархов. В худшем случае он обычный сумасшедший… Впрочем, не совсем обычный, – Пилат чувствовал за Иисусом какую-то неведомую силу. Но легче от этого не стало…
Важность