Герцогиня. Оливия Штерн
Еще раз огляделась, на всякий случай прощаясь с местом, где провела всю сознательную жизнь, и вышла в тамбур.
В соседней квартире обитала одинокая, только что вышедшая на пенсию Людмила Петровна. Девушка позвонила в дверь, моля мироздание, чтобы соседка оказалась на месте. Ей повезло и сейчас.
– А-а, Линочка! Что тебе, детка?
Людмила Петровна была женщиной больших габаритов и столь же широкой души. Тщательно выбеленные волосы она держала в бигудях, выпуская на свободу исключительно когда выходила в магазин, а пышные формы – в роскошном шелковом халате, черном с алыми розами.
– Здрасьте, тетя Люда. Мне вот уехать надо. Можно я вам ключи оставлю, ну, мало ли что?
– Конечно, детонька, давай сюда, – Лина положила ключ с брелоком на розовую круглую ладонь, – куда едешь-то? Родственники отыскались?
– Подруга к себе пригласила на недельку-другую, – девушка механически натянула глубже шапочку. И добавила: – в Петербург.
– Дело хорошее, – Людмила Петровна подмигнула, – поезжай и ни о чем не беспокойся.
– Спасибо! Спасибо вам большое, – на радостях Лина чмокнула соседку в пропахшую пудрой щеку и поспешила вниз, перепрыгивая через ступеньку.
Пока что все шло без сучка, без задоринки.
На трамвае Лина добралась до автовокзала, купила в кассе билет на ближайший рейс до Москвы. Оставалось подождать с часок, и девушка устроилась в зале ожидания, положив рюкзак на скамейку рядом. Впрочем, скоро ей надоело сидеть в прокуренном и душном помещении, Лина вышла наружу.
Денек выдался сырой, туманный. Подъезжали и уезжали автобусы и маршрутки, сновали туда-сюда пассажиры. В воздухе повисла взвесь из жидкой грязи и выхлопов. Воняло при этом гадко, но куда денешься? Автовокзал – он такой… Чтобы скоротать время, Лина сунула в уши наушники, включила любимое «no light, no light» и, сунув руки поглубже в карманы, прикрыла глаза.
…No light, no light in your bright blue eyes
I never knew daylight could be so violent
A revelation in the light of day
You can choose what stays and what fades away…
Лина вздрогнула, ощутив на локте жесткие пальцы.
А когда увидела, кто ее держал, так и вообще тоненько завыла в голос. Ноги подкашивались.
– Далеко собралась? – прошипел Макс, дергая ее на себя, – а ну, пойдем, поговорим. Черт, я вообще не должен здесь находиться!
Поверх черного джемпера на нем была еще бесформенная ветровка, а так не изменилось ничего. Только во взгляде бушевало пламя.
– Я…я… – она вдруг нашла в себе силы, вывернулась из захвата, – уезжаю! Иди к черту!
– Вот как, – он остановился, оглядел ее с ног до головы, – и ты думаешь, что правильно поступаешь?
Тут же шагнул вперед, оказавшись к ней почти вплотную, и очень тихо, почти интимно шепнул на ухо:
– Знаешь, что отличает умную женщину от беспросветной дуры? Умная иногда слушает, что ей говорят заинтересованные мужчины, и следует полученным советам.
– Я сейчас позову полицию и скажу, что ты ко мне пристаешь, – огрызнулась Лина, – я уеду. И ты не будешь меня преследовать.
– Это ты на людях такая смелая? – на тонких губах