Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник). Владимир Савченко
и светлую зависть к Александру Ивановичу: вот ведь как может человек овладеть ситуацией, брать за шкирку природу!
И дело пошло. Как сказано в иной книге по другому поводу: «История была пришпорена, история помчалась вскачь, звеня золотыми копытами по черепам дураков» (А. Толстой. Гиперболоид инженера Гарина).
Глава 8
Три месяца спустя
Идеалист – человек, верующий не только в идеалы, но и в то, что другие тоже в них верят.
Если бы агент иностранных разведок… скажем, некий Жан Сулейман ибн Рабинович, он же Смитт-777-бис, он же торговец жареными семечками Семенов, он же (она же) Маргарита Семеновна, оказался (оказалась) в городе Катагань, что расположен на реке того же названия, то он непременно остановился бы в шестнадцатиэтажной интуристовской гостинице «Стенька Разин» («Stenka Razin») и постарался бы взять номер повыше, с обзором. А если бы администратор бдительно уклонился от предоставления ему такого номера, он все равно вознесся бы в лифте на самую крышу гостиницы, в летнее кафе «I za bort eje brossaiet», где и занял бы, коварно усмехаясь, столик у перил.
Оттуда холодному взору агента открылась бы восхитительная панорама. На юге в лиловой дымке далекие горы с синими лесами на склонах, ближе со всех сторон – полого-холмистые равнины, разлинованные на правильные фигуры сельскохозяйственных угодий; еще ближе, за рекой, – тучные луга со стадами овец, лошадей и говяд. Различил бы он среди полей асфальтовые полосы автострад с оживленным движением, железнодорожные линии, стекающиеся с четырех концов к большой, путей на тридцать, станции с величественным серым вокзалом; увидел бы пристани и причалы на реке Катагань, стремительные «ракеты» и неторопливые баржи на ее блестящей под солнцем поверхности, песчаные пляжи с грибками. Еще ближе Жан Сулейман углядел бы трубы заводов, выкрашенные черно-белыми шахматными квадратами, белоснежные цилиндры нефтехранилища, серебристые шары газгольдеров и извергающие пар конусы градирен ГРЭС; увидел бы он живописные россыпи частных домиков и дач среди садов и огородов на окраинах, новые жилые массивы, радующие глаз продуманной планировкой и широкими проспектами, не укрылся бы от его взгляда парк имени Тактакишвили вдоль реки – с эстрадой, колесом обозрения и парашютной вышкой, шпиль старого костела и луковичные головки церквей, здание бывшего Коммерческого, ныне Государственного, банка с витыми малахитовыми колоннами, увидел бы площади и бульвары, памятники и рынки, магазины и автовокзал из алюминия и стекла.
Но эти объекты не заинтересовали бы нашего агента: подобные он видывал во многих городах. Внимание его приковал бы иной, нигде прежде не виданный объект, для названия которого он затруднился бы найти слово. Над обширным полем за южной окраиной парило нечто, шарообразный сгусток с размытыми, незаметно переходящими в атмосферу краями; размеры его были сравнимы с полем и с плывущими над ним облаками – дома