Дозор с бульвара Капуцинов. Ольга Баумгертнер
Сумрака. «Воплощенный дух старого Парижа…» – ни с того ни с сего подумал Каро.
Нечто прыгнуло ему навстречу.
Не так уж много вещей за последние полвека могли заставить Каро испугаться. Марсель вдруг понял, что бессилен. Темный Иной четвертого ранга, не последний маг Парижа, словно разом забыл все заклятия. Он мог бы погрузиться дальше в серую утробу Сумрака, но не испытывал сомнений: это создание легко дотянется до него и там. Именно бессилие устрашило Марселя больше всего остального.
Амулет жег грудь, и тогда Каро догадался, что привлекло сюда сумеречного полузверя.
– Возьми! – Скованный ужасом, он рванул сорочку на груди, оборвал тонкую золотую цепь и протянул амулет. – Милости твоей прошу! Милости…
Покрытая мхом рука – или лапа? или ветвь? – приняла амулет. Размером эта длань раза в три превосходила руку Марселя.
– Его нужно напитать, – торопливо заговорил Каро. – Дева, предназначенная Договором отдать жизнь и кровь… Она здесь…
Чудовище подняло амулет высоко. Теперь оно походило на обезьяну с улицы Морг из новеллы того мрачного американца… ходили слухи – тоже Иного.
Орангутанг как будто рассматривал дорогие карманные часы, снятые с новой жертвы. В следующий момент чудовище раскрыло пасть и отправило амулет туда.
Марсель запоздало вспомнил, что когда-то его крестили в католическую веру. За много десятилетий, с момента посвящения в Иные, он не посетил ни единой мессы и лишь теперь вдруг пожалел об этом.
Пожалел, когда мохнатая лапа с выпущенными когтями потянулась к нему в холоде вечно серого мира.
Старый Париж в этом мире ничуть не менялся. Как многие старики, этот был глух, и крик Марселя без отклика потонул в его зыби.
…Лизетт испытала настоящий ужас, когда ее спутник внезапно растворился в воздухе. Только что она чувствовала его уверенную руку в перчатке – и вот пустота.
Впрочем, пустота ощущалась недолго. Через минуту в ладонь девушки упала бумага, свернутая в трубку.
Даже скудного света вполне хватило, чтобы разобрать: это лицензия на ее смерть, показанная недавно месье Каро и обещанная в дар. Лизетт могла ее прочитать лишь при помощи самого Марселя: тот утверждал, что простые смертные не в состоянии увидеть истинный текст документа.
Девушка бросилась бежать. Она не могла объяснить, что владеет ею. Она боялась всего: стать добычей гару, заблудиться в этих бутафорских улицах, столь похожих на настоящие, умереть от собственного страха.
Потом она вспомнила, что ворота закрывает решетка, через которую ей не пройти без Каро.
Неожиданно для самой себя Лизетт выбежала на набережную. Город светил с того берега Сены, били лучи прожекторов с далекой башни Эйфеля.
– Помогите! – закричала девушка.
Как ни странно, огни виднелись и на реке. Кто-то плыл на катере.
– Помогите, – крикнула Лизетт что было сил.
У нее возникло желание кинуться в воду. Но плавала она плохо.
– Мадемуазель, мы