Смерть на Кикладах. Сборник детективов №4. Сергей Изуграфов
Даже если он ни в чем не виноват. Как правило, люди либо ведут себя тихо, нервничают, стараются поскорее закончить эту неприятную для них процедуру, либо – наоборот, впадают в сильные эмоции: раздражаются, злятся, иногда паникуют. В этом смысле, как раз реакция Литвинова была совершенно естественной: у него были агрессия, злость, раздражение. Характер у него такой, да и не привык генеральный директор холдинга отвечать на неприятные вопросы, скорее привык сам их задавать. Василенко тоже был вполне естественен в своем желании поскорее увильнуть. А вот что значило это выступление Караваевой в формате «стэндап»,20 нам еще предстоит разобраться.
– Да ладно, дядя Саша, – недоверчиво покрутила головой управляющая. – Просто деревенская тетка, не слишком образованная: «что вижу, то пою!» Таким только дай трибуну, – они голосить могут часами!
– Деревенская и не слишком образованная? – переспросил Смолев и недоверчиво хмыкнул. – Интересные для необразованной женщины у нее проскакивали словечки: «террариум единомышленников», «абориген» или «амбиции», например. Или «слияние и поглощение». Это в какой же деревне у нас так разговаривают? А потом, ты хочешь мне сказать, что, подбирая с пола разбросанные бумажки в кабинете юриста несколько месяцев назад, она, лишь бросив взгляд на сложный юридический документ, прочла эти два слова и запомнила их сразу? Чтобы вот так вчера с ходу и без запинки озвучить Антонидису? Сомнительно мне что-то. Вероятнее всего, было так: она детально изучила документ. Не вяжется это как-то с образом «деревенской тетки», хоть она и усиленно на этот образ работает: «супостат», «милочка», «шашни», «батюшки святы». Сдается мне, что она гораздо умнее и образованнее, чем кажется. А из образа вышла потому что ты переводила на английский, и Антонидис все равно бы не оценил, вот она и расслабилась немного. Она же не знала, что ты ее по моей просьбе будешь записывать на диктофон, а мы прослушивать будем. Здесь она прокололась… Караваева вчера пришла сказать старшему инспектору что-то очень важное, и она это сказала. Вопрос в том, понял ли старший инспектор, и правильно ли мы услышали…
– А ведь ты прав, дядя Саша, – немного подумав, согласилась Софья. – Я сразу не обратила внимания и еще вчера устала очень с непривычки: давно переводчицей не работала. Что тогда все это значит?
– Все верно, – подтвердил генерал, встав из-за стола и хлопнув Смолева по плечу. – Запрошу-ка я прямо сейчас у коллег в Санкт-Петербурге на всех ваших гостей подробную справку. И на эту мадам тоже. А что все это значит – пока не ясно… Ясно одно: она наводит нас на очевидную версию убийства юриста с мотивом и возможностью.
– Какую версию? – изумилась Софья, крутя головой и переводя взгляд с Манна на Смолева. – Но, дядя Витя… Дядя Саша! Она же ничего такого не сказала!
– Она дала понять, Рыжая, что Литвинов – подонок и мерзавец. Совершенно разложившийся морально человек, у которого
комедийное искусство, в котором комик выступает перед живой аудиторией, обычно общаясь напрямую со зрителями – прим. автора