Черное сердце: на шаг позади. Екатерина Мельникова
друга. И ее поместили сюда, чтобы наколоть меня. А про наш больничный морг и про то, что там не хватало мест, мне соврали. Потому что люди постоянно, долгосрочно и бесперебойно врут.
Демоны внутри насытились моими органами, кто-то из них давит желудок и вытеснят содержимое вверх, к гортани, словно выдавливают сливки из кулинарного пакета. Чужие ноги, вставленные в бедра, несут меня в другой конец палаты к умывальнику. Я выворачиваюсь с самыми мерзкими звуками. После этого от меня остается одна шкурка, как будто почистили и сожрали мандарин. Ноги у меня такие холодные, что в один миг кажется, словно горячий Пончик трется пушистыми боками и щекочет мои икры, которые не прикрывают старенькие шорты с заплаткой. Вспоминаю, что Пончика тоже нет, что мой кот ведь тоже больше не спит на моей кровати, а днем не притаивается партизаном в кустах, пока в метре от него клюют и благополучно урчат две-три порции крылатого свежего ужина. Помню, как брал лестницу в небеса и тушил звезды. Потому что кот не под кустом и не прижался к земле, наблюдая за голубями. Голуби топчутся по маленькому холмику земли под моим окном. В холмике этом один из моих друзей, которые мне необходимы.
Мне нужен Артем. Только он. Больше никто. Пусть встанет, и все у меня будет в порядке. Я не думал, не замечал, насколько было хорошо с Артемом. Я думал, мне плохо без Толи и только на это обращал внимание. Это было неправильно. Ужасно неправильно.
– Слава! Я тебе запретил смотреть на него! Иди сюда! – это еще чей голос? Я его не слышу. Перед глазами лишь черно-белый экран, мигающий телом Артема, которое я должен разбудить немедленно.
Я зову и цепляюсь. Кто-то цепляется в меня. Хлопаю по холодным щекам, напоминая, что ненавижу дурацкие шутки, и командую, чтобы он встал. Встал и прекратил меня дурить.
– Слава. – Снова говорят мне. Но не друг. Мне не видно, чтобы шевелился его рот.
– Боря, он холодный. – Взволнованно говорю я. – Почему же ты такой холодный?! – реву на друга. – Только не ты! – делаю громче. – Только не ты! – еще громче. Крики переломают мне кости. – Не надо! Не надо! Артем! Артем! – и врубаю до упора. Его имя. Еще и еще. Его имя. Только его имя. Потому что я забыл остальное. Я забыл все остальные слова на свете.
Меня отрывают от кровати, которую я царапаю, впиваясь руками в железки, в ткани и рву их, настолько хочу остаться с Артемом, но меня отрывают и уводят вдаль.
Его поезд ушел несколько часов назад, так чего же я падаю на рельсы? Все мое тело горит, и у меня не остается сомнения, что прямо сейчас я варюсь в самом сердце ада.
Глава 14
Через несколько часов сознание возвращается в мое тело (не нашло места получше). Я спал на поляне, дыша воздухом, пропитанным свежестью воды, который сочетается с ароматом свежесрезанного летнего букета и шелковым солнечным теплом. В моей руке была рука, и от таких знакомых движений ее теплых пальцев я всем телом поднимался