Социальная свобода: идеология и технология освобождения человека. Свобода в обществе и свобода от общества. Владимир Михайлов
К. Маркс и Ч. Дарвин? В китайской культуре подобное состояние называли «развитым варварством». В общем, сегодня робота вполне можно считать аналогом средневекового дьявола и беса: там деградационная химера человека и зверя, здесь – химера человека и машины. Современные духовные подвижники призваны осуществлять уже не только бесоборческий, но и роботоборческий подвиг…
«О догматизме Техника можно сказать следующее: по своей жесткости и эффективности этот догматизм не уступает теологическому. В той части, которая касается знаний о ходе развития аппаратуры и организации это не ощущается, поскольку здесь каждое новое изобретение неизменно уничтожает предшествующие достижения, отбрасывая их как ненужный хлам. Не знание как таковое, а вера в это знание делает технократов догматиками. Техник либо вообще не задумывается о нужности своего знания, либо не ставит ее под сомнение. И более того! Он еще и не терпит, чтобы другие задумывались о нужности его знания или ставили её под сомнение! Критические высказывания техников по поводу «Совершенства» и «Машины и собственности» поразили меня в первую очередь своей неприкрытой догматичностью. Возражения без каких-либо доводов, голословные утверждения, непоколебимая вера в то, что с помощью машин будут разрешены все трудности, которые в будущем могут встать перед человечеством…»80, – писал в середине ХХ века Ф. Г. Юнгер.
Похоже, однако, что оппоненты Ф. Г. Юнгера в известной мере сами ненамного отличаются от создаваемых ими машин, проявляя в них свою големическую сущность. Ведь догматизм является ничем иным, как формой социальной ограниченности, характерной для биороботизированного строя психики, бездумно механически выполняющего заложенную в него культурно-идеологическую программу. Это уже (или ещё) не человек, а «человеческий фактор Техноса» как верно замечает В. А. Кутырёв. Впрочем, сегодня уже открылась сектантско-религиозная сущность технократизма81. А рациональный диалог с фанатиками труден: «верую, ибо абсурдно».
Советский философ Л. Н. Москвичёв вскрывает сущность технобюрократической идеологии и ментальности, которые, в силу актуальности проблемы, необходимо показать и здесь. Идеал бюрократии заключается в механической эффективности при исполнении предписанных задач без учёта более широкой цели. То есть бюрократ выступает в роли своего рода «управляющей машины», на что намекал ещё М. Е. Салтыков-Щедрин в образе глуповского градоначальника «органчика». «Идеологическим императивом бюрократизированной системы становится требование компетентности, квалифицированности при решении всё более узких специфических проблем»82. А квалифицированность отождествляется здесь с ориентацией на строго фиксированные правила и предписания (по сути – технический регламент), при отказе от каких-либо моральных и идеологических оценок деятельности. Поэтому от бюрократа,
Юнгер Ф. Г. Совершенство техники. – СПб.: Владимир Даль, 2002. – С.7.
См. Четверикова О. Н. Диктатура «просвещенных»: дух и цели трансгуманизма. – М.: Благословение, 2015. – 160с.
Москвичёв Л. Н. Теория «деидеологизации»: иллюзии и действительность. – М.: Мысль, 1971. – С.198.