Путешествие Черного Жака. Андрей Егоров
спазмами яростного желания, не заметила происшедшего. Думаю, если бы она увидела, что мои опасные руки больше не связаны, она бы немедленно кинулась прочь, потому что только она одна могла додуматься до того, чтобы отдать приказ скрутить мне руки. Только она могла проследить столь сложную причинно-следственную связь и понять, что огонь и огненные знаки являются следствием действий, выполнявшихся моими ловкими руками.
Я потерпел ее навязчивое присутствие еще пару секунд, пока в мои посиневшие ладони возвращалась жизнь, а потом выбросил перед собой ладонь. Я совершал мгновенные и быстрые движения гибкими пальцами. Реакция дрофы была поистине удивительной. Через краткий миг оцепенения она пришла в себя, сбросила пелену сладострастия и вскочила на ноги. Королева дроф бешено заверещала, созывая стаю. Вырвавшийся из моих пальцев знак с силой ударил ее чуть выше ступней так, что она сделала в воздухе сальто, врезалась лицом в землю и ушла в мягкий дерн по самые слуховые отверстия. Ноги ее согнулись в коленях, и пятки сильно шлепнули по темному упругому заду. Насколько я смог заметить, больше она уже не шевелилась.
Дрофы принялись прыгать вокруг и вопить, в ужасе прикрывая поганые рты ладонями, совсем как это делают женщины, когда они чем-то ошарашены.
Не желая навлекать на себя новые неприятности, я стремительно побежал к деревьям, за которые утащили Перена по прозвищу Давай, разбрасывая вокруг себя огненные знаки. Пару раз они даже попали в цель: до меня донесся вопль пораженной жертвы.
Перепрыгнув несколько поваленных стволов, я выбрался на полянку, поросшую кустистым папоротником, где моему взору предстала отвратительная сцена с участием Перена и нескольких дроф. Остальные сидели полукругом, поглаживали низ живота, и утробно урчали от удовольствия. Я разрушил сложившийся порядок, когда вызвал метеоритный дождь. Целый град огненных знаков посыпался с неба, наполнив все вокруг свистом, грохотом и раскатами небольших взрывов. Один из знаков упал рядом с Переном и слегка оглушил его. На бегу я поймал узника дроф, который собирался завалиться, за локоть и потащил прочь. Он не сразу сообразил, что от него требуется, но потом его ноги стали различать неровности почвы, он прибавил шагу, и мы понеслись прочь с хорошей, все увеличивающейся скоростью.
Выглядели мы в этот момент крайне колоритно. Двое в изорванной в клочья одежде бегущие через лес. Мы ломились сквозь густой кустарник, перепрыгивали стволы поваленных деревьев и муравьиные кучи, спотыкались, падали, вскакивали и бежали дальше. Перену было немного проще, он по крайней мере был цел, а у меня все тело болело, кровоточили длинные рубцы, зудели мелкие порезы, кошмарно болела ушибленная голова. То, что Перен не страдает так, как я, вызывало у меня приступы жгучей ярости. К тому же мне казалось, что он бежит недостаточно быстро и задерживает наше продвижение к спасению – наверное, он не слишком горел желанием выбраться.
Должно быть, за годы, проведенные у болотных дев – если этих тварей можно было так назвать, – он превратил