Звездные корабли (сборник). Иван Ефремов
девушка. – Конечно, физика важнее. Но мне кажется, и тут можно принести много пользы… Знание…
Дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела худенькая, стройная девушка со свертком миллиметровки в руках.
– Ребята, приехал Илья Андреевич! Я видела его в канцелярии. Сказал – сейчас к нам зайдет. Надо приготовиться! А вы тут разговорами занимаетесь с Мишкой!
Женя оглянулась на дверь:
– Мы с Михаилом о серьезных вещах говорили.
– Знаю, о каких серьезных вещах: бросать палеонтологию, идти заниматься атомной энергией. Так тебя сразу и возьмут. Гений пропадает непризнанный! Давайте-ка спросим у Ильи Андреевича, как он к этому делу отнесется. Он, когда сердитый, говорят, мастер ругаться черными словами.
– Ты с ума сошла, Том! – заволновался Михаил. – Разве можно сказать большому ученому: мы, мол, не считаем его науку важной! Мы, его аспиранты!
– А вот возьму и спрошу! – заупрямилась Тамара. – Надо наконец поставить точку на всех ваших разговорах. Ты Женю ими замучил, да и мне надоел…
В дверь громко постучали. Михаил мгновенно спрыгнул со стола, Женя невольно поправила волосы. Вошел Давыдов, широко улыбаясь, бодрый и веселый, поздоровался, в нескольких словах рассказал о своей поездке.
– А теперь вы рассказывайте. Какие достижения и вопросы? Начнем хотя бы с вас, Тамара Николаевна.
Тамара улыбнулась слегка смущенно.
– А можно вас сначала спросить по общему вопросу, Илья Андреевич? – начала она. – Вы не торопитесь?
Михаил за спиной Давыдова в комическом ужасе закатил глаза.
– Нисколько не тороплюсь, – ответил Давыдов. – И вы знаете, я люблю, когда меня спрашивают.
– Илья Андреевич, Михаил… мы все обсуждали, правильно ли сделали выбор специальности. В такое время наши ископаемые кости… Вот Михаил говорит – надо бы заниматься физикой… И мы были на докладе Петрова – не совсем понятно, но страшно интересно! – Тамара выпалила все это одним духом, запнулась, вздохнула и поспешно закончила: – Я хотела спросить ваше мнение по этому вопросу. Что вы нам посоветуете?
Давыдов стал серьезным, нахмурился и, против ожидания Тамары, нисколько не рассердился. Он медленно вытащил портсигар.
– Окно открыто, значит, можно курить… Вопрос серьезный. Я вас понимаю. Во время крупных переворотов в технике те дисциплины, которые стоят в стороне, должны казаться неважными. И вы, молодежь, естественно, колеблетесь, несмотря на уже приобретенную специальность. Я бы тоже колебался… Но вот что я вам скажу…
Давыдов зажег папиросу, задумчиво посмотрел на поднимавшийся вверх дым.
– Есть люди, – медленно начал профессор, – безразличные в выборе научного пути. Случай, выгода – и они будут заниматься чем угодно. И даже с большим успехом, с хорошими результатами. Но я не считаю их настоящими учеными. Выбор науки, что там ни говори, определяется личными склонностями, способностями и вкусами. Только тогда, когда ваш ум будет требовать знания,