Дружественный огонь. Авраам Иегошуа
давно нашли счастье с другими женщинами, она все еще сохраняла уверенность, что послеполуденное пламя, которое Амоц никогда не хотел потерять впустую, даже если оно измерялось короткими минутами в полумраке зашторенной спальни, где в супружеской постели ожидала его не остывающая страсть полумертвой от усталости школьной учительницы, в течение долгого дня воевавшей со своим классом.
Воодушевленный тем фактом, что его ночной набросок был не только не высмеян, но и принят со всей серьезностью, Яари, не воспользовавшись собственным лифтом, по ступенькам поспешил вниз, к выходу. Небо очистилось, и зимнее солнце дружелюбно одаряло людей посильным теплом. Улицы были тихи, так что сейчас Культурный центр, похоже, дожевывал детишек вместе с их родителями. Но могло ли быть так, что ханукальное шоу полакомилось также главным инженером и финансовым директором? Как бы то ни было, офис был закрыт. Запах табака, – вот и все, что осталось.
Он позвонил Морану, но его сверхнавороченный мобильник (кстати, оплаченный фирмой) соглашался только принимать сообщения. Не питая лишних иллюзий, Амоц позвонил на мобильник Эфрати, который – мобильник – был также внесен в список и оплачен из бюджета фирмы, так, не спросясь ни у кого, решил старый заслуженный бухгалтер, отвечавший за расходы. Аппарат работал – такое заключение можно было сделать, если признать естественным, что на другом конце линии декламировал что-то, очевидно важное, простуженный попугай. Все на свете, похоже, думали о том, как половчее увильнуть от своих обязанностей. Он, Яари, что – единственный в этот день труженик? Приклеенный скотчем к экрану компьютера лист бумаги вещал ему почерком главного инженера: «Пожилая дама из Иерусалима, д-р Дебора Беннет, хотела поговорить с твоим отцом относительно неисправности частного лифта у нее дома. Я намеренно не осведомился о ее номере, так что она (надеюсь) не станет рассчитывать на наш звонок ей. Но она, скорее всего, снова позвонит сюда. Следует ли мне дать ей номер домашнего телефона твоего родителя?»
«Нет, – нацарапал Яари черным маркером, – не давай ей ничьего телефона. Жильцы Башни Пинскера уже достали меня. Помни, что мы – проектная фирма, а не отдел обслуживания…» И он оставил эту запись на экране компьютера, закрыл офис и отправился домой. Если он не удостоился того, чтобы получить пригласительные билеты для детей, то уж несколько часов сна в двуспальной супружеской, увы, пустой, постели он, безусловно, заслужил.
Итак, мечтая лишь о том, чтобы выспаться, он повел машину по загруженным толпами улицам, удивляясь огромному количеству ребят из ультраортодоксальных школ, которые в этот день были освобождены от необходимости изучения Торы и нуждались в собственном шоу: например, беготне и криках, чем они и занимались с упоением, заполняя отлогие берега реки Яркон, несмотря на холодную погоду одетые совсем легко, и кисти цицит[13] свободно хлопали по ветру даже от легкого бриза.
Прежде, чем войти в здание, он с�
Цици́т – в иудаизме сплетенные пучки нитей, которые носят мужчины с тринадцати лет, на углах четырехугольной одежды.