Рубежи свободы. Влад Савин
условиями, заметно лучшими, чем в среднем по СССР. И нам удобно – ведь не отпустишь в вольную жизнь носителей высшего уровня тайны, но держать их под замком и надзором было бы черной неблагодарностью. Если, кино я смотрела про «Зори тихие», и там слова есть, что за иную секунду в бою тебе положено до гроба водкой поить того, кто тебе ее обеспечил – а эти люди всему Советскому Союзу лишний год мира подарили. А тут закрытый город, где иностранцев нет, и вообще чужие люди редкость.
Так и ушел на гражданку гвардии мичман Логачев, кавалер трех орденов (Отечественная Война, обе степени, и Красная Звезда) и пяти медалей (Заполярье, Нахимов, Ушаков, «Боевые заслуги» и за Рим). Желая, как кто-то великий сказал, «посадить дерево, построить дом, вырастить детей». Работал мастером в цеху на Севмаше, женился на Танечке Авдеевой, из моей команды «стерв», слышала уже, что дочка у них родилась. И еще Иван Семенович был фанатом русбоя (карате и айкидо, из того мира) – по мастерству уступая Смоленцеву, но по таланту тренерскому даже его превосходя. Но на предложение пойти в кадры МГБ натаскивать рукопашников ответил отказом – как мой отец когда-то, мастер Балтийского завода в Питере, не захотел идти в НКВД, куда его звал дядя Саша, старый друг нашей семьи (сегодня комиссар госбезопасности Кириллов Александр Михайлович) – зато и сейчас три раза в неделю по вечерам тренирует группы на стадионе «Север». Как и во время войны заводских учил – это ведь он прием ставил, который мне жизнь спас, когда меня Федька Тролль хотел зарезать. И вот как записано в уголовном деле: гражданин Логачев И.С. (никогда прежде в хулиганстве не замечен, характеризуется исключительно положительно) прилюдно избил товарища Нелина О.А., секретаря парторганизации завода! Качественно избил – с переломом носа и сотрясением мозга!
Что, по закону, дело не просто уголовное. И не надо смеяться, «битая морда партийного секретаря – политическое преступление». Отец мне рассказывал, как в двадцатые (особенно на селе) контрреволюционная мразота, нэпманы и кулаки, подговаривали шпану: «Вы хорошенько избейте этого активиста, вот вам червонец на водку и червонец на штраф». До 1926 года это считалось мелким хулиганством, проходившим по разряду «административные», не уголовка – чем недобитая контра пользовалась вовсю. Затем вышел даже не закон, а постановление – и битая физиономия соседа дяди Вани, и она же партийного или комсомольского секретаря, стало очень большой разницей касаемо последствий для обвиняемых! Ну, а глава парторганизации Севмаша – это пост, равный армейскому полковому, или даже дивизионному комиссару! В то время как Иван Семенович, по военной аналогии, не выше ротного (пусть и заслуженного). И случись такое в рядах Вооруженных сил, да еще в военное время – тут минимум штрафбат, максимум расстрел. Да на гражданке простому мастеру или рабочему вышло бы от десяти и выше. Вот только Иван Семенович (как все гости «из будущего») в особом списке состоит – это даже не один документ, а целый реестр, по категориям: «А» – это собственно люди из 2012 года; «Б» – это те из этого времени