История волков. Эмили Фридлунд
сказанное им, громко озвучивать его желание. Но она уже подхватила его на руки, уместила на пластиковом сиденье и пристегнула ремнем безопасности.
У него был такой вид, что он вот-вот расплачется, и мама поцеловала его в лоб, смахнув челку с глаз.
– Велик так и не удалось починить, малыш, но я буду толкать его и тебя руками, а мы будем топать и петь. Как тебе такое предложение? – Она бросила взгляд на кожаную перчатку в моей руке, и я отдала перчатку, которую она вложила ему в ладошки. – Ну вот. И что мы будем петь, солнышко?
– Добрый король Вацлав[13], – проговорил он, надув губы.
– Ты не хочешь с нами, Линда? Пошли, проводи нас до дому! – Она улыбнулась, и я отметила про себя, как быстро она меняла маски: то заботливая мамочка, то взрослая женщина, предлагающая вступить с ней в тайный сговор. Уж не знаю почему, но меня порадовала перспектива второго варианта. И я, к своему удивлению, кивнула в знак согласия.
Когда мы пришли к их коттеджу, дверь оказалась не заперта. Пол дернул за ручку. Войдя в дом, мать и сын потопали ногами на половике.
– Фи-фай-фо-фам! – прорычал мальчик.
– Чую кровь англичанина! – отозвалась Патра. Потом оба плюхнулись на пол – мальчик оказался в объятиях у матери. Она сняла с него ботинки, а сама начала притворно кусать его за шею.
«Вот дают!» – подумала я, глядя на их ритуал. Оба кота лениво наблюдали за ними с подоконников. Я сошла с половика и направилась в комнату – так входишь в теплую воду: вентиль отопления у них был на максимуме. И я сразу ощутила на себе все свои одежки, всю эту ношу, которую я таскала целый день, а потом ощутила каждую одежку по отдельности, от верхней до нательной: отцовскую охотничью куртку, свитер, фланелевую рубашку, футболку, отсутствующий лифчик, пот на коже. Пот струился из левой подмышки. Я поежилась.
– Ну, входи! – пригласила Патра. Она осталась в одних носках, а Пол, уже без ботинок, помчался писать.
Их коттедж состоял из одной большой комнаты, которую я видела в окно по вечерам. Кухонный отсек со всякими блестящими прибамбасами располагался у внутреннего простенка. Озеро, поблескивающее мириадами крошечных рыболовных крючков, виднелось в дальних окнах. Вся мебель у них была новая, я сразу заметила, вся в бордовых и кремовых, коричневых и желтых тонах. В углу стояли обитые вельветом кушетки, а в самом центре – стол коньячного цвета, пахнущий свежей древесиной, точно недавно разрубленные сосновые поленья. Из глубины темного коридора донесся шум спускаемой воды. По коридору в комнату вбежал вприпрыжку мальчик, в одних носках, он перескакивал с одного овального коврика на другой, и эта сложная забава требовала от него полной концентрации внимания.
Он подбежал ко мне и потребовал:
– Снимай ботинки!
Ботинки, свалявшиеся шерстяные носки, а под ними желтые грязные пальцы. Я покачала головой.
– Ну, тогда снимай куртку!
Но я осталась в куртке. Большая комната купалась в солнечном свете –
Популярная рождественская песенка про щедрого короля Богемии Вацлава Первого.