Нарушитель спокойствия. Ричард Йейтс
вам одну вещь, Доктор. Это не то чтобы критика с моей стороны, но, как я понимаю, при каждой встрече с этими психиатрами вы заранее настраиваетесь на негативный лад. Представляю, как вы грозите им исками, и вполне могу вас понять. Вы сами врач и сейчас попали в трудное положение. Я бы вот что предложил: попробуйте в следующий раз их удивить. Держитесь вежливо, отвечайте на все вопросы, продемонстрируйте чувство юмора – пусть они увидят перед собой рассудительного, готового к сотрудничеству человека, каким вы и являетесь бóльшую часть времени, в том числе при общении со мной и с мистером Уайлдером.
– Да-да, хорошо, – сказал Спивак. – Я задействую все свое обаяние. Кстати, я забыл вернуть ручку.
Он открепил зажим ручки от своего нагрудного кармана и подвинул ее через стол.
– У тебя здесь не найдется конверта, Чарли?
– Конверта? Нет.
– Хотя это и не важно. Даже найди я конверт, все равно мне еще понадобится почтовая марка. Дело в том, что я написал письмо сестре. Хочешь его прочесть?
– Пожалуй, не стоит, Доктор. Я не любитель читать чужие письма.
В дверь замолотили кулаком, и послышался крик:
– Чарли, тут валяется говно! Какой-то поганец обделался прямо в коридоре!
– Прошу меня извинить, джентльмены, – сказал Чарли и поспешно выпроводил их обратно в коридор. – Приятно было побеседовать.
Стоило ли опасаться возобновления конфликта между ними? Судя по всему, нет. Шагавший рядом Спивак был мрачен, но не агрессивен, а чуть погодя попытался завязать разговор на нейтральную тему.
– Вон того типа скоро спровадят в Уингдейл, – сообщил он, указав на мускулистого мутноглазого пуэрториканца в рабочей одежде: тяжелых ботинках, джинсовой рубашке и зеленых саржевых штанах на старомодных помочах. – Когда их вот так наряжают, за этим всегда следует отправка в Уингдейл. О боже, взгляни на это!
Глубокий старик стоял и плакал, как младенец – «Уа-уа-уа!» – когда санитар облачал его в смирительную рубашку. Он предпринял слабую попытку вырваться, при этом пижамные штаны соскользнули с его бедер, обнажив гениталии столь маленькие и сморщенные, что они вполне могли бы принадлежать младенцу, и старик поспешно закрыл их ладонью – то ли от стыда, то ли из предосторожности.
– Привет, секси-бой, – сказал ему Спивак, проходя мимо.
– Спаси меня, друг, – говорили пациенты, выклянчивая у них сигареты. – Спаси меня…
– Да-да, мы вас спасем… Смотри-ка, Уайлдер, в логове онанистов сейчас ни души. Присядем? – Они опустились на запятнанные матрасы. – Может, прочтешь мое письмо? Я трудился над ним как проклятый, и сейчас мне очень важно, чтобы кто-нибудь оценил результат.
– Ладно, давай.
Уайлдер взял замусоленный, многократно сложенный листок, развернул его и приступил к чтению.
Дорогая Сис, дорогая мисс Присс,
если в момент получения этого письма ты будешь небрежно просматривать «Нью-йоркер» за очередным бокалом сухого мартини, или менять ужасно