Пока еще здесь. Лара Вапняр
и обижена Инга.
Когда она вышла за Боба, еще был шанс, что получится работать удаленно, но она так жаждала покончить со своей российской жизнью, что оборвала все связи.
Месяца через три Регина начала скучать по переводам. Ей снились невозможно реальные сны про работу над рукописями и сорванные дедлайны. Она просыпалась и сперва с облегчением выдыхала, потому что дедлайн, значит, не сорван, но потом испытывала разочарование.
Она написала Инге, что была бы не прочь поработать.
“Не будь свиньей, Регина. Есть люди, которым по-настоящему нужны деньги”, – ответила Инга. Некрасивый ответ недвусмысленно показал, что Инга все еще сильно обижена.
Боб пытался заинтересовать ее политикой, но безуспешно. Регина придерживалась толстовской точки зрения, что отдельные кандидаты или даже политические партии ничего не решают, что исторические процессы определяются коллективной волей народа и никакой политик не в силах ничего изменить.
– Окей, – сказал Боб, – пускай русский писатель девятнадцатого века наставляет тебя в вопросах современной американской политики.
Потом он предложил ей “взяться” за что-нибудь еще. Но ее тошнило от слова “взяться”. Оно значило заниматься чем-то эдаким, экстравагантным, а не нормальным серьезным делом. В кругу друзей Боба были жены, которые после замужества оставили работу и “взялись” за фотографию, или рисование, или писательство. Другие были целиком заняты материнскими заботами, и у них не оставалось времени на “взяться” за что-нибудь еще; все это была “любительщина”. Регина всю жизнь была профессионалом, и одна мысль о “любительских занятиях” вызывала у нее отвращение. Уж лучше целыми днями книжки читать.
Но что по-настоящему испугало Регину – она совершенно перестала читать. В России она взахлеб читала и по-русски, и по-английски, а здесь не закончила ни одной. Весь кабинет в их квартире был завален непрочитанными книгами.
Сегодня все будет по-другому. Я обязательно почитаю сегодня, подумала Регина. Сварю кофе и засяду за книгу.
На кухне не было следов пребывания Боба. Он не любил завтракать дома. Обычно покупал какой-нибудь многосоставной смузи по дороге на работу и выпивал его, пока ассистент зачитывал отчет.
Регина поставила чайник, села на край подоконника и взяла айфон проверить почту, пока закипает вода. При виде подтверждения билета в Москву она поморщилась. Приближалась вторая годовщина со смерти матери, и тетя Маша, не настоящая тетя, а лучшая мамина подруга, настояла, чтобы Регина прилетела и съездила на могилу. Год назад Регина не приехала, потому что заболела. Но на этот раз оправданий уже не было, и она решилась и купила билет на начало ноября.
Следующее письмо было от тети Маши. Она безумно рада приезду Регины! Они вместе навестят могилу, а потом устроят ужин в честь Ольги. Она хотела, чтобы Регина остановилась у нее. “Немыслимо, чтобы ты жила в гостинице, туристкой в родном городе!” – писала она. Регина застонала. Ей вполне хватало ужаса поездки на кладбище, и перспектива жизни