Бремя черных. Дмитрий Быков
.
Сколько ты ко мне тянулся
И к тебе тянулся я!
Сколько фальши и занудства,
Фарисейства и вранья!
Мол, и кровь-то ты, и почва,
И мякина, и металл,
Мол, и я такой же точно,
Только больше прочитал.
Ну и ты в ответ туда же —
Мол, живи, пока живой,
Тесно нам в одном пейзаже,
Но потерпим, не впервой.
Не мучу я больше воду,
Мелкий бисер не мечу,
Гегемону, антиподу
Полюбиться не хочу.
До небес стоит преграда
Между нами, удалец,
И не ты моя лампада,
И не я тебе чернец.
И с тобой, моя Отчизна,
Разделились мы вполне,
Примирит нас только тризна
По тебе или по мне.
Эти теплые речушки
Этой средней полосы
И курносые девчушки —
Две соломенных косы —
Это все уже не спрячет
Людоедские черты.
Да никто и не заплачет.
Кто заплачет, тот не ты.
Расставание – награда
Для продвинутых сердец,
И не ты моя баллада,
И не я тебе певец.
Да и в целом внешний мир-то,
Средоточье склок и драк, —
Был у нас период флирта,
Был у нас неравный брак,
А теперь неторопливо
Подобрались ты и я
К сладкой стадии разрыва —
Высшей форме бытия.
Для чего уже теперь-то,
В предпоследние века,
Мне косить под экстраверта,
А тебе – под добряка?
И не мне твоя армада,
И не я твой военспец,
И не мне твоя громада,
И не я тебе жилец,
И не ты моя услада,
И не я твой леденец.
То есть больше нам не надо
Притворяться наконец.
«По светлым вечерам над вешнею равниной…»
По светлым вечерам над вешнею равниной
Витает сложный дух, и грешный, и невинный:
Цветенье всех цветов, древесных и речных,
Симфония дневных, вечерних и ночных:
Воронки хищные, оковы и альковы,
Тех тянет увядать, те расцветать готовы,
Сад веет яблоней, помелой, мушмулой,
Расцветом гибельным и свежестью гнилой.
Венерин башмачок, Змеиная забава,
Старушечья любовь, Невестина отрава,
И Волчья жимолость колышется шурша
И чутко шелестит, как Заячья душа;
Роняет серебро Асклепиев фонарик,
Ночь Африки горит, Сон разума воняет,
Сочится Похотник, и Девичий бочок
Высовывает свой ворсистый язычок.
Когда начнет темнеть, к тоскующей гитаре
Сползаются на свет таинственные твари:
Назойливый Лизун в зеленой чешуе,
С шипами по бокам, как замок Рамбуйе,
Двутелый Скалолаз, любимец Марко Поло,
Что не дает взаймы и не имеет пола;
Шипящий Оползень в подшерстии густом,
Воинственный Хвостун с развернутым хвостом,
Стыдливый Богомол, неумный Богоборец,
Чванливый Самовол, одесский Черноморец,
Икает Стрелочник, и Скользкий Простачок
Показывает свой приятный пустячок.
В сгустившейся ночи сгущая благодатность,
Созвездия горят, наглядные, как атлас:
Надменный Волопас пасет своих волов,
Надменный Рыболов считает свой улов,
Из альфы Соловья доносятся сигналы
В созвездие Свиньи, в созвездие Вальгаллы,
И глазом золотым косит небесный Кот,
Как робко всходит Мышь на темно-синий свод.
Суровый Программист стучит по звездной клаве,
Пугливый Аферист ползет по Сверхдержаве
На Вышний Волочок, а Нижний Волочок
Почесывает свой квадратный пятачок.
Ах, только человек средь этих дивных всячин
Так безнадежно зол, так грустно озадачен,
Так поглощен собой, самолюбиво слеп
И так цепляется