Культуры городов. Шарон Зукин
реконструкция этих пространств в период, когда город переживает финансовый упадок, подтверждает следующую тенденцию: тем, как будет выглядеть то или иное общественное пространство, сегодня все меньше распоряжается муниципалитет и все больше – частный сектор. Упадок традиционных общественных пространств из-за преступности, предполагаемого присутствия представителей меньшинств и низших классов подтолкнул создателей новых парков к использованию дизайна в качестве завуалированного, но от этого не менее строгого кода доступа. Предельно четко обозначенные правила поведения развешаны по всей территории, а за их соблюдением следит большое количество уборщиков и охранников, работающих как в частных, так и в муниципальных организациях. Зачистка общественных пространств возвращает привлекательность прилегающей недвижимости и восстанавливает образ города в целом.
Весьма важным представляется понимание истории этих общественных пространств, чье центральное расположение носит символический характер. Так, по истории Центрального парка (Rosenzweig and Blackmar 1992) можно проследить, как по мере изменения правил допуска в это пространство общество постепенно становилось все более демократичным и менее дискриминирующим. В 1860—1880-х годах первые посетители парка, которые могли приезжать исключительно верхом либо в экипаже, уступили место гораздо более широкой публике, состоявшей преимущественно из рабочих-эмигрантов, которые не только совершали там прогулки, но даже занимались спортом. В течение последующих ста лет продолжающаяся демократизация правил доступа в парк развивалась параллельно с языком политического равенства. По всей стране все сложнее становилось открыто практиковать сегрегацию по расовому, половому или возрастному признаку.
Илл. 9. Эстетизация страха: новый ландшафтный дизайн и полицейские в униформе призваны вернуть порядок в Брайант-парк. Фото Alex Vitale
К концу 1950-х годов, когда губернатор Арканзаса Орвиль Фобус не смог более препятствовать расовой интеграции в средней школе города Литл-рок, общественные парки, бассейны и многоквартирные дома были официально открыты для всех жителей города без исключения. В течение 1970-х годов общественные пространства, в особенности в городах, испытали на себе последствия курса на перевод пациентов психбольниц со стационарного на амбулаторное лечение, который не сопровождался достаточными усилиями по адаптации и созданию необходимых для них жилищных и прочих условий. Улицы наводнили «не такие», и многие из них очевидно нуждались в помощи и страдали от дезориентации. В начале 1980-х снос дешевых жилых домов в центральных районах, в особенности гостиниц с одноместными номерами, и катастрофическое снижение объемов строительства социального жилья привели к серьезному обострению проблемы бездомности. Общественные пространства, и в частности Центральный парк, стали непреднамеренно использоваться как убежище для лишившихся крова. Как и на протяжении всей истории, процесс демократизации общественного пространства