Любой каприз за вашу душу. Нью-Йорк. Татьяна Богатырева
эту гребаную постановку. Пока он говорил, – тихо, ни к чему устраивать скандал на весь клуб, – подспудно думалось: это к лучшему, никаких больше сомнений у него и надежд у нее, порвется, наконец, эта странная и неуместная ниточка между ними. Та, что заставляла его помнить о ее присутствии. Сомневаться и надеяться. Даже сегодня.
Все закончилось. Осталась последняя точка.
– Чтобы я тебя больше не видел.
Достаточно.
Она выпрямилась, словно палку проглотила, сверкнула мокрыми глазами и тоном оскорбленной королевы пообещала свалить в закат навечно. Молодец, девочка. Даже жаль, что нам не по пути, но меня ждет mia bella donna.
И только когда мисс Кофи вскочила и побежала к выходу, а Бонни поднял взгляд, чтобы найти на втором этаже свою мадонну, до него дошло, что именно сказала мисс Кофи. Нет, как именно она это сказала…
«Скучная, как поцелуи со вкусом зубной пасты, серость к вам больше не подойдет», – только что. Мисс Кофи.
«Ты же сама хочешь чего-то обыкновенного, как утренние поцелуи со вкусом зубной пасты. Каждое утро», – он сам, мадонне. Месяц тому назад.
Нет. Не может быть. Нет!
Ему показалось, что он на полной скорости вылетел с байка. Дыхание перехватило, сердце замерло и похолодело. Бесконечный миг полета в невесомости, когда понимаешь – сейчас ты умрешь. Больно и неизбежно, как гравитация. Понимаешь, но все равно надеешься: это не на самом деле, это не со мной! Всего лишь сон!.. Старый, почти забытый кошмар: он приходит домой, к Сирене – а ему в лицо кидают раскрывающийся на лету чемодан с его вещами, и холодно сообщают, что он задолбал, что он – пустое место, тряпка и никому не нужен. А на растерянное «я же тебя люблю!» – презрительно морщатся и отвечают, что таких, как он – не любят. Никто. Никогда. Потому что он не мужчина и всегда все портит…
Бонни на миг зажмурился и прикусил губу, чтобы прогнать болезненно-вязкое наваждение.
Сон, всего лишь кошмарный сон. На самом деле вон она, Роза! Ушла на второй этаж, ждет!..
Короткий отчаянный взгляд наверх – нет. Не она. Стоит иначе, плечом поводит иначе. Только полный слепец мог принять ее за мадонну.
Все же – явь. Езу, опять ты смеешься надо мной! Ведь ты не для того поманил меня счастьем, чтобы все отнять! Нет, на этот раз все будет иначе.
Розетта, остановись! Да стой же!..
Но она не слышала. Или слышала – но все равно бежала прочь. И Бонни за ней, из «Зажигалки», по людной улице, сшибая и расталкивая прохожих, не обращая внимания на ругань…
Все настоящее, билось в голове в такт бегу. Я был прав, мисс Кофи и есть Роза. Я не мог ошибиться – даже несмотря на то, что она изменила голос, и говорила совсем иначе, и походка на каблуках не такая, как в кедах, я все равно не мог ошибиться! Когда она пела Клодину Фролло, танцевала со мной, я точно знал: она и есть мадонна. Но я что-то сделал не так. Опять.
Нет, не может быть, чтобы снова – вылет с трассы, невесомость… нет! Роза – не Сирена, она в самом деле любит меня, а я ее обидел… Но я все исправлю!
Mia bella donna, прошу, не убегай!.. Остановись, поговори со мной – и все будет хорошо, я знаю, ты простишь меня!..
Бонни