Когда тебя нет. Валентина Назарова
за голову и расставив локти, затем начинаю отрывать спину от пола, на счет три. Когда я поднимаюсь, мне видно ютящиеся вплотную друг к дружке дома и скошенные черепичные крыши. Когда опускаюсь – только потолок.
Я представляю себе дом, в котором жила Ида Линн, двухэтажный, с покатой крышей с коньком и флюгером. Из высоких узких окон валит пламя. Она всегда рисовала его. Начинала с других вещей, животных, птиц, моря, меня, себя, старого «Вольво», а потом снова и снова я видел очертания того дома и огня, бьющего столбом до самого неба, с которого вниз смотрело чудовище с черными миндалевидными глазами.
Я встаю с пола, подхожу к окну и прижимаюсь лбом к стеклу. Небо потемнело и опустилось вниз под тяжестью скопившейся в нем влаги, через двор проскакивает и скрывается под капотом моего «Ситроена» кошка.
Что все это значит? Я вижу детали, но они упорно не складываются в узор. Трон что-то прятал и боялся, что за ним следят. Потом он исчез из сети совсем, а затем я нашел его труп. Еще эта Алекса с ее странными подсказками. Паранойя заразна, это факт. Мне нужно поспать, поесть, а еще согреться.
Я гляжу на часы. Черт, я опоздал на самолет. Почти наверняка, мне не добраться туда за час.
Ближайший рейс в Лондон из Ренн только во вторник. Я не могу столько ждать, да и не хочу, поэтому решаю лететь из Парижа рано утром в понедельник. В конце концов, я буду просто ждать звонка от инспектора.
«Если смерть Илая – часть чего-то большего, это непременно вскроется», – думаю я.
Забравшись в машину, я завожу двигатель и выруливаю на дорогу, идущую от моря. Ветер бьет в бок крошки «Ситроена» с такой силой, что мне приходится удерживать руль двумя руками, чтобы не вылететь на встречную полосу. Я сворачиваю на шоссе и прибавляю газа. Небо за моей спиной начинает раскалываться на части, я вижу, как в зеркале заднего вида сгущается тьма.
Я сдаю ключи от машины равнодушному клерку в офисе автопроката. Круглое низенькое здание вокзала мерцает сквозь серую массу дождя розовой подсветкой, дробясь и качаясь в глубоких лужах на асфальте и взмывая вверх мириадой неоновых капель из-под колес проезжающих такси. Когда я захожу внутрь, часы на вокзальной башне показывают двадцать пять шестого.
Минуту спустя терминал по продаже билетов выплевывает бледный прямоугольник бумаги с надписью: «Париж». Переночую в аэропорту, а завтра – уже дома, прикидываю я, закидывая рюкзак на багажную полку и поуютнее устраиваясь на голубом плюше сиденья. Я как раз собираюсь выключить телефон, чтобы сберечь батарейку, когда он начинает вибрировать в моей руке. Бекка из отдела кадров. Наверное, с ней говорила полиция. Сейчас придется объяснять ей, что случилось. Я оглядываю пустой вагон и со вздохом принимаю вызов.
– Бекка.
– Серж, боже мой, ты в порядке? Что случилось? – тараторит она, я слышу тихий лязг железных ободков на ее маленьких блестящих зубах. – Тут из полиции звонят и спрашивают про тебя!
– Я в порядке, не о чем беспокоиться.
– А что за расклад с копами? Они направили