Гносеология права. Право как форма познания. Р. П. Чернов
на материальное и процессуальное право). Здесь не материя post factum преобладает над БВВ, а наоборот само бытие в возможности диктует критерий жизнеспособности бытия в действительности. Так же содержится механизм устранения противоречий, возникающих в ходе самой реализации бытия в возможности.
К обозначенной нами картине следует добавить, что носители СР права никогда не пребывают в одном источнике. Все механизмы разбросаны в различных формах выражения с разнородной степенью восприятия (нормативно – правовые акты), но это – техника законотворчества. Она примитивна в силу своего исторического развития, однако на сущность явления не влияет.4
Здесь следует отметить, что целевая причина имеет своим предназначением не формирование области действительного, а скорее следование области бытия в возможности, содержащегося в самой целевой причине. Этот вывод может быть не так заметен в области материального права, но весьма актуален в области норм процессуального характера. Материальное право же само по себе включено в сферу парадигмы и именно поэтому со стороны может показаться, что в этой области целевая причина права нацелена именно на формирование действительного, но это не так. На примере понимания декриминализации деяний это очевидно. Право по своей природе интересует только само право, как оно применяется, насколько оно реализовывается в области действительного – Pereat mundus et fiat justicia!
И еще один тонкий момент. Приятнее всего конечно было бы видеть в области права совокупность того, что называемо законом или по крайней мере то, что имеет нормативное содержание, выраженное текстуально и доведенное до (не) определенного круга лиц. Но право это, прежде всего парадигма, необходимость бытия которой вызвано существованием в области действительного целого ряда других форм парадигм. Поэтому право не всегда связано одеждами закона. И это не соотнесено с областью исторического. Наоборот, бывает таким образом, что сам закон вытесняет право, превращая парадигму права в конкурирующую форму организации материи. И здесь следует иметь в виду, что это возможно только в отношении предельно простых форм бытия в возможности, действительная энтелехия которых доступна неперсонифицированному круг лиц ежедневно и составляет ту область, которая значима для всех и для каждого (например, область уголовного права, уголовного процесса). Но в области постиндустриального общества от этих явлений остается лишь воспоминание учебников. По крайней мере, до тех пор, пока не будет сформирована альтернативная революционная форма структурирования реальности по предмету правого регулирования, что весьма вероятно в современном мире.
В рамках данной работы мы в любом случае будем исходить из презумпции того, что целевая причина права выражена в форме законодательного акта (хотя опять же повторимся – СР права может быть представлена смешанными источниками, что сути организации
К слову сказать, этот недостаток был развит в достоинство современной Теорией государства и права (учение о правовой норме как идеальном объекте в противопоставлении позитивизма, нормы закона). Мы похожи на дикарей, целью обучения которых является не научить изменять и понимать, а разбираться в дебрях уже созданных заблуждений и фикций сознания. Необходимо понимать, что познание возможно только в активной форме преобразования.