Цвет алый. Антология
если принять за константу доказанность мнения,
Что в итоге достаточность счастья сумеется выстрадать —
Я устала ломать твои рамки и ждать снисхождения,
Слишком хрупки границы очерченных набело графиков.
Я еще бы надеялась (вдруг) на твое появление,
Колдовала б возможность блаженств по твоим фотографиям,
Не искала пути отступлений и верила в лучшее,
Абсолютность значения «вместе» взяла бы за верное.
Только ты – это дело счастливого все-таки случая…
И ты просто не можешь остаться.
Ты – переменная.
Обними меня, сказочник,
Дай прикоснуться к счастью,
Растревожь мне дыхание
Яростным светом моря.
Оттого ль невозможность тебя
Разрывает меня на части,
Что тебе я сдалась без всякой
Войны и боя?
Я в мозаике цифр гадаю
Твои рассветы,
Я зову твою небыль,
В пепел сжигая связки.
Обними меня, сказочник,
Мой неразумный, где-то
Заблудившийся мой
В апогей ненаставшей сказки…
II. Про то и про это
Юрий Максименко
Александр Галяткин
Люба Лебедева
Евгений Вишневский
Юрий Максименко
Беларусь, г. Гомель
Нос в командировке
Однажды Нос, сбежавший от коллежского асессора Ковалева, явился к графу Алексею Толстому и стал жаловаться на Гоголя: мол, и общество у него дурное, и достаток низкий, и пишет он всякие несуразности… И предложил свои услуги автору «Гиперболоида» и будущего «Золотого ключика».
– Возьмите меня, светлейший граф, не пожалеете.
– Зачем вы мне нужны? – недоумевал писатель. – У меня и собственный нос имеется. Он-то чует за версту, что с вами, уважаемый, связываться не стоит: если вы бросили Ковалева с Гоголем, то где гарантия, что вы меня не кинете?
Нос заглянул в рукопись «Золотого ключика»:
– Вашему Буратино я был бы незаменим…
– Не суйтесь, куда вас не просят, – сказал Толстой и выставил Носа за дверь. С тех пор его видят в Петербурге то там, то сям. Говорят он работает «литературным негром» у разных писателей. А когда наваял Брежневу «Малую землю» и «Целину», Николай Васильевич восстал из мертвых, схватил Носа в передней у очередного работодателя да и поволок за собой. Но время от времени призрак Носа видят то там, то сям. И не только в Питере…
Однажды Церетели в страшном сне привиделся гоголевский Нос, скачущий верхом на будущем известном скульпторе. Проснулся он в холодном поту и… побежал в мастерскую. Неделю не выходил из нее – сваял трехметровую копию серебряного зайца Фаберже. Путину дарил, Лужкову дарил, мэру Нью-Йорка дарил – все вежливо отказались. И только мэр Баден-Бадена не смог выдержать напора Церетели. С тех пор исполинский заяц стоит там. Говорят, в ненастную погоду у зайца появляется статский советник