Король холопов. Юзеф Игнаций Крашевский
что они нас, судей, придавят и сделают рабами закона, – жаловался Грох. – Они хотят все вверх дном перевернуть. Ведь какими здоровыми жилищами были наши деревянные дома… Эх! Король приказывает строить из камня… А жить меж каменных стен – это смерть! Он хочет нас погубить. Господь Бог дал соль для всех. Когда-то можно было ее получить в Величке каждому, сколько нужно было, а теперь!.. Эх! Завели счета, жиды отмечают каждую мерку и записывают в книги.
– А моих коней вон из Велички! – заикаясь, простонал огорченный Неоржа. – Вот оно… Вот что… Дворян и рыцарей, – начал он бормотать, – король обиж… Они ему не по вкусу… Он лишь расположен к хлопам и жидам… Этот Левко из Велички, эта скотина, рассказавшая о моих лошадях, – он арендует соляные копи, и все, что он скажет, то свято… Моего мужика, хитрого разбойника, король фамильярно хлопает по плечу… а мы? Что мы такое? Кто мы?
– Светопреставление? – произнес Грох, глядя на дно кубка, в котором ничего уж не осталось.
В это время в комнату вошел ксендз Марцин Баричка, простоявший несколько секунд у порога, не замеченный разговаривавшими.
Грох, относившийся к духовенству с большим уважением, поцеловал в руку прибывшего. Неоржа встал, уступив место гостю. Ксендз Баричка, бледный, с пасмурным, угрюмым лицом, уселся.
– Я слышу, что вы, господа, жалуетесь на его величество, – произнес он, качая головой.
Неоржа, разводя распухшими руками, обратился к нему с болезненным выражением лица.
– Вы слышали о том, что случилось с моими лошадьми в Величке? Что? Ведь это вопиющее дело! За это Господь должен его наказать!
Ксендз Баричка изумился.
– А какое же у вас право было их там держать! – спросил он.
– Право? – с возмущением воскликнул Неоржа. – Такое право, что испокон веков такие люди, как я… там кормили по две и по четыре… Дьявол не взял бы за это жида, да и с кормом ничего не случилось бы.
Ксендз Баричка покачал головой.
– Это еще не все, – подхватил хозяин. – Послушайте, о чем рассказывает Грох: волосы дыбом становятся.
Ксендз повернулся к судье.
– Ужасно! – произнес Грох. – Я слышал, что собираются писать новые законы.
Баричка улыбнулся.
Грох начал свои нарекания, все более и более увлекаясь, но на духовного слова его не произвели никакого впечатления, и он равнодушно слушал.
– Это еще не самое скверное из того, что делает король, – молвил он строгим голосом.
Оба собеседника замолчали. Лицо ксендза стало грустным.
– Он хотел иметь наследника, в этом не было ничего плохого, он сватался к этой чешке, которая вскоре умерла… В этом был перст Божий! Вскоре после этого король Ян и его сын сосватали ему Аделаиду Гессенскую… Долго ли он с нею жил? А что теперь делается?
Грох покачал головой.
– Эта немка, которая ему даже двух тысяч копеек в приданое не принесла, а вдобавок еще уродлива…
– Он ведь знал об этом и все-таки женился, – прервал ксендз.
– Я ее видел, – пробормотал Неоржа, – и хотя я короля не люблю, но я его не обвиняю. Она