В грозный час. Николай Дмитриев
пушечные жерла, и грянул залп. Ядро, прилетевшее с хулка, в щепки разбило деревянный станок «барса», осколки полетели во все стороны, а ствол орудия, сбивая с ног уцелевших канониров, покатился по палубному настилу. Одновременно откуда-то снизу долетел истошный вопль оказавшегося там боцмана:
– Капитан!.. В трюме вода!..
Услыхав такое, Роде бросил испуганный взгляд на помощника. Они оба поняли, что тяжёлые ядра низко расположенных пушек хулка пробили борт ниже ватерлинии, и теперь их «Весёлая невеста» вряд ли удержится на поверхности. Однако так же хорошо они осознали единственно возможный выход – им остаётся только идти на абордаж, чтобы во что бы то ни стало захватить хулк, пока он не утопил их. И капитан с помощником стали немедля действовать. Гозе тут же выхватил из рук у ближайшего матроса кошку и, изо всех сил раскрутив её в воздухе, швырнул в сторону хулка. Всё-таки долетев, кошка удачно зацепилась за ванты, и Гозе, ухватив конец, начал тянуть.
Ему на помощь бросился прибежавший к капитану с докладом боцман, а сам Роде, стряхнув охватившее было его временное оцепенение, заорал:
– На абордаж!!!
Только и ждавшие этой команды корсары принялись кидать кошки, и, хотя они долетали не все, между кораблями один за другим стали повисать концы, за которые на уже заметно начавшем оседать пинке сразу хватались по нескольку человек. Сначала медленно, а потом всё быстрее «Весёлая невеста» стала подходить к хулку, и когда борта кораблей с треском столкнулись, Роде, выкрикнув: «Вперёд!!!» – пальнул из пистолета в кого-то из тех, кто метался там, на чужой палубе, и, чтоб взобраться наверх, ухватился за оборванную ядром вантину.
Следом, с грозными криками, размахивая короткими абордажными саблями, полезли на хулк и его люди, не хуже своего капитана понимавшие, в какой ситуации оказались…
Глава 4
В гавани Рённе, что на Борхольме, было тесновато от собравшихся там кораблей, и капитану пришедшего туда ганзейского когга[17] с трудом удалось отыскать место для стоянки своего судна. Но когда десятипудовый якорь, прогремев цепью, вцепился лапами в песчаное дно, к рыскнувшему было в сторону, а потом замершему, как конь на привязи, коггу устремились малые судёнышки, спешившие начать разгрузку «купца». Однако, спустив на тросах лебёдки в подошедшую к самому борту лодью всего пару связок доставленных из Нарвы мехов, когг сам стал принимать необходимые для дальней дороги запасы, и тогда же с него в лодью сошли сразу два десятка зачем-то прибывших в Рённе пассажиров.
Лодья подняла парус, но лавировать между стоявшими в гавани судами было трудно, и тогда сидевшие в ней люди сами взялись за вёсла. Правда, двое из них остались стоять на носу лодьи, с интересом присматриваясь к раскинувшемуся на берегу городу. Звали их Егор Кольцо и Михайло Третяк. На Борнхольм они прибыли из Московии, и у Егора как у старшего в наплечной сумке лежала царская грамота. По летнему времени ярко светило солнце, но с моря дул пронизывающий ветер, и было свежо.
Когг – основной тип судна Ганзейского союза. Это высокобортное, палубное, одномачтовое (позже двухмачтовое) судно с мощным набором корпуса. Характерная особенность коггов – навесной руль и прямые штевни, сильно скошенные к линии киля.