Ключи от Стамбула. Олег Игнатьев
В море их жестоко потрепало: штормило-мотало два дня, но в Босфор судно вошло при тихом ветре. Небо прояснилось, воды пролива вновь приобрели глубокий изумрудный цвет. Выглянувшее солнце сразу же придало всем, кто оказался в этот миг на набережной курортного местечка Буюкдере, где находилась летняя резиденция российского посольства, и самой турецкой деревеньке радостно-праздничный вид.
Константинополь со стороны Босфора открылся во всей своей красе, увенчанный гигантским куполом св. Софии, находящейся под неусыпной стражей четырёх суровых минаретов.
Жена Евгения Петровича Новикова, временного поверенного в делах русской миссии, встречавшего со всеми членами посольства своего нового начальника на пирсе, дама пусть не юная, но очень миловидная и стройная, перестав именоваться «посольшей», не без скрытой зависти шепнула жене военного атташе госпоже Франкини, что «новому посланнику счастье на роду написано».
– Даже природа ему благоволит.
Та лишь вздохнула и ничего не ответила. Да и что говорить, когда и так всё ясно.
Лодка «забежка» подплыла к «Тамани», моряки завели якорь в нужное место и в тот миг, когда загрохотала цепь и пароход окончательно встал напротив двухэтажной летней резиденции российского посла, со стороны портовой крепости – один за другим – раздались пушечные выстрелы числом семнадцать, согласно принятому этикету.
Когда ступили на берег, как-то так вышло, что Екатерина Леонидовна, которой Николай Павлович помог выбраться из лодки, следя, чтобы она, чего доброго, не кувырнулась в воду, увидев замечательный дворец с российским флагом на фронтоне, многие окна которого были отворены на прекрасную набережную, тотчас направилась к нему, нарушив этим протокол.
Вряд ли кто из присутствовавших на пирсе догадывался, что, измученная штормом и частыми рвотами, Екатерина Леонидовна уже не чаяла добраться до постели с одним единственным желанием уснуть, и позабыть кошмар морской болтанки. Она была беременна вторым ребёнком.
Сам же Николай Павлович, твёрдо усвоивший, что Восток любит пышность, заранее предупредил Новикова, чтобы торжество по случаю его прибытия в качестве посланника проходило величественно, неповторимо внушительным образом, оставляя впечатление прекрасного сна – турок мёдом не корми, дай поглазеть на сказочное действо.
Ступив на берег, на деревянную пристань напротив ворот посольской дачи и поочерёдно пожимая руки своим константинопольским сотрудникам, Игнатьев хорошо осознавал, что все они сейчас гадали об одном: уживутся они с ним, освоятся ли под его началом, или начнут разбегаться по более уютным, комфортабельным углам?
Каждый из них помнил, что новая метла по-новому метёт и что перемена начальства уже перемена судьбы.
Высокий, статный, крепкого телосложения, с оживлённым выражением лица и тёмно-карими глазами, в которых всякий мог увидеть добрый нрав и редкий ум, Николай Павлович чувствовал себя просто переполненным любовью; будь обстановка менее