Мужчины и дирижабли. Лера Тихонова
печаль. Я представила, что какая-нибудь молодая дурочка, секретарь там или официантка, все вечера напролёт раскрашивает фломастерами картонный пенис, тренируется на соседях, разговаривая с ними нижними губами, и возит с собой в троллейбусе норковые тапочки, высматривая жадными глазами олигарха в шубе. При этом ежемесячно перечисляет фее половину своей мизерной зарплаты. И ни кризис, ни голод не могут её остановить в погоне за «выгодным замужеством». Это выглядело даже безрассуднее романа с бейсджампером.
На следующий день мы встретились с Леной.
– Ну как? – спросила та. – Изучила?
– Изучила, – кивнула я. – Но у меня остался один вопрос. Хватит ли миллионеров на триста пятьдесят тысяч участниц клуба?
Неожиданно погрустневшая Лена ничего мне на это не ответила.
Десять заповедей
Супергерои испытывали вожделение только к бездонным пропастям и высоченным горам. Освоение анальной пробки для охоты на ручных олигархов меня пугало – я обязательно вставила бы её криво, повредив миллионера и попав на возмещение ущерба. А капризные московские хипстеры любили только друг друга, причём не фигурально. Помимо разочарований в любви, мне окончательно опротивела работа, на которую я была вынуждена ходить за неимением лучшего.
Честно говоря, поварившись в отельном котле девять лет, я уже ненавидела его всем сердцем. Мои коллеги любили судачить о том, что миру угрожает жидомасонский заговор. Я же была уверена, что корпоративные стандарты уничтожат жизнь на Земле гораздо быстрее. По крайней мере, что касается мирового господства, жидомасоны тут явно отдыхали. Каждый рабочий день в «гостишке» давался мне с трудом, но выйти из системы я не решалась.
Впрочем, именно благодаря работе я познакомилась с Мамедовым. Случилось это так.
Однажды тревожный маятник начал раскачиваться с самого утра. Мне позвонил охранник одного из наших вип-клиентов и осипшим голосом сообщил, что меня срочно хочет видеть его босс. Обычно, бронируя люкс для босса, он называл меня лапочкой и заигрывал, видимо мысленно кувыркаясь со мной на кровати шефа. Но тут ему явно было не до флирта. Порядком струхнув, я качнула маятник обратно и ответила таким же севшим голосом, что буду через минуту.
Я понеслась к лифту мелкой рысцой, время от времени переходящей в спортивную ходьбу. И очень надеялась не встретить в коридоре никого из начальства, так как нам было запрещено бегать, громко разговаривать, сморкаться и выражать негативные эмоции в гостевых зонах. Сотрудники отеля, и в особенности мы, отдел продаж (коротко – продажники), должны были всегда плыть как павы и общаться с гостями елейными голосами, будто они террористы, зажавшие чеку бомбы. Будучи тогда уже старшим продажником, я достигла высот в антитеррористическом искусстве.
Мамедов сидел за крайним столиком лобби-бара. Вообще-то, никто не знал, что он Мамедов и глава крупной нефтяной компании. Селился он в отель инкогнито, к ресепшен никогда