Настоящая справедливость. Квакеры-миротворцы и становление мира. Адам Кёрл
мысли, сомнительные мотивы, лень, тщеславие, корыстолюбие и так далее. Как же мы можем верить, что в нас есть частица Бога? Какими минимальными свидетельствами к тому мы располагаем?
Что ж, для начала, рядом с нами есть другие люди. Мы можем сознавать, что у них есть недостатки, но чем лучше мы знаем их, тем больше удивительных качеств мы видим. Когда, казалось бы, можно ожидать от них ругательств, они говорят с милосердием; когда, казалось бы, можно ожидать, что они сдадутся, они вдруг выказывают непоколебимую стойкость; когда, казалось бы, можно ожидать от них ненависти, они любят. Против любого детерминистского давления они демонстрируют свою свободу. В таких людях я вижу мудрость – глубокую, проницательную и исполненную сострадания. Я вижу силу, проявляющуюся в пылком жизнелюбии, тот тип энергии и мощи, в которых сливаются нераздельно физическое и духовное, и которые проявляются в способности нести утешение, а это слово, конечно же, подразумевает силу. Я вижу любовь в том смысле льющейся через край и всеобъемлющей теплоты, для которой нет преград. И я вижу, что эти человеческие качества, которые зачастую меньше всего наличествуют у тех, кто чаще других о них разглагольствует, являются общечеловеческими. Это справедливо относительно меня и вас. И те, другие, могут видеть их в нас, точно так же, как мы – в них.
Мы должны научиться по-доброму относиться к самим себе. Но не с той трепетностью, что есть не что иное, как потакание собственным слабостям, и которая, по сути, жестока, поскольку разрушает нас, но с нежностью и уважением к нашей истинной личности, как к проявлению Божьей воли. К сожалению, у всех нас развилось фальшивое представление о личности. Это лоскутное одеяло, сшитое из представлений о том, кем мы хотели бы быть, и страхов относительно того, кем мы не являемся; качеств, которыми мы хотели бы обладать, но боимся, что их у нас нет; из наших действительных достижений и наших фантазий; из нашего чувства неполноценности, и т. д. и т. п. Но все это всего лишь внешняя сторона, личина, маска, чья гримаса скрывает божественную основу нашей сущности. И Экхарт и Рёйсбрук утверждали, практически в одних и тех же словах, что «мы есть Бог в Боге».
И все же, как мало обращается внимания на эту особенность даже среди квакеров. Иногда мне кажется, что даже мы считаем эти слова вроде догмы, заявляем, что верим в них, но на самом деле не чувствуем их правдивыми. Возможно, все догмы превращаются в пустые слова. Или же возможно, у нас выработалось некое фальшивое чувство смиренности. Осознание правды действительно должно вызвать в нас чувство смирения, но не потому, что мы, следуя мысли Паскаля, являемся отбросами мирозданья, а по прямо противоположной причине. Комбинацию смирения и ликующей гордости за свою божественную природу прекрасно выразил Ангелус Силезиус:
Я – образ Божий: и посему, когда Господь захочет увидать
Себя, ему придется опустить свой взгляд, чтобы себя во мне