Асфиксия. Полина Рей
И знаю, что кайфует от этого, как и я от всего, что происходит.
– Можно. Надеюсь, ты действительно поняла.
Тоня не отвечает, сбегает из моей машины будто из разжавшегося капкана. Оставляет желание вернуть её обратно, усадить рядом, увезти куда-нибудь и вытрахать из неё все мысли о том, что может лезть в мою жизнь. Только я знаю – подсяду как на наркоту и на её этот беззащитный вид, и на страх её. И на то, как буду брать её, зная, что она после себя ненавидеть станет за то, какое наслаждение подо мной получает.
Никогда не думал, что буду испытывать подобное. Когда каждая секунда прожитого времени – это мысли. Разные. Какие-то крышу сносят, какие-то успокаивают, когда вынужден напоминать себе, что ничего не добьюсь этим хождением по кругу. Столько всего в башке – хоть стреляйся. И неизменно в ней она, Тоня.
– Кирилл… Кир! – зовёт меня Ленка, и я понимаю, что завис посреди хоккейного матча, который мы смотрим. Я – потому что мне реально интересно, жена – потому что ей интересно то, что нравится мне.
– А?
– Скучно?
– Что скучно?
– Ну игра. Скучная?
– Нет.
Смотрю на экран, но ни черта не вижу. Просто неинтересно.
– Что с тобой?
Вот только сеанса психотерапии мне и не хватало. Перевожу взгляд на Лену, пытаюсь донести, что сейчас лезть ко мне не стоит, но она, такая понятливая обычно, начинает давить.
– Я же вижу, что-то неладно.
– Да у кого, б*я?
– Кир…
– Что – Кир? Сколько раз мне нужно тебе повторить, что у меня всё нормально? У меня всё нормально! Ох*енно! Зашибись! Довольна?
– Всё, я молчу.
Отворачивается, вперивается взглядом в экран, делает вид, что ей интересно. Хотя знаю, она буллит от проброса не отличит никогда, но ей же, мля, нужно «болеть за тех, за кого болеет Кир». Почему вдруг это стало меня настолько раздражать?
– Лен, давай так. Всё ведь просто. Если меня что-то колышет, я тебе говорю. Если нет, если считаю, что тебе нечего знать и не о чем беспокоиться – молчу.
– Я поняла, поняла! Говорю же, умолкаю.
– Только не надо из меня чудовище делать.
– А я и не смогла бы. Сам справляешься.
Она поднимается и выходит. Начинает возиться на кухне, и может, я снова испытал бы грёбаный стыд, но не испытываю. Не хочу сейчас думать о Лене. И о Тоне тоже, но последняя настойчиво лезет туда, куда не звали. И это отравляет меня, заставляет срываться, хотя я этого совсем не желаю.
Второй период досматриваю через силу. Нужно что-то делать с тем, что сводит меня с ума, иначе это плохо кончится.
На следующий день снова делаю то, чего совершенно не было в планах – приезжаю в салон в разгар рабочего дня. Приходится ждать в очереди, и это неимоверно злит. Никогда не любил быть вторым, тем более – десятым, но сейчас просто сижу на обтянутом дерматином диване и пялюсь в телефон.
Знаю, что Тоня рядом. Знаю, как она отреагирует на мой приезд, и предвкушение момента нивелирует все неудобства. Когда наконец вхожу в крохотный