Переводчик. Алексей Суконкин
с ума оттого, что здесь увидишь. Ты не человек войны. Тебе это не надо видеть. Но придется.
– Например? – спросил Олег.
Глеб не ответил. Он начал пережевывать тушенку, а потом опять долго молчал. Олег дотянулся до банки с кашей и подцепил немного на вилку. Проглотил, не чувствуя вкуса. Посмотрел на Иванова. Глеб спросил:
– Зачем ты согласился ехать сюда?
– У меня есть подруга, на которой я хочу жениться, – сказал Олег. – У нас было все хорошо, но потом я застал ее с парнем. Будто мир перевернулся. Она мне сказала, что я тряпка, не могу постоять за себя, а все потому, что я не служил в армии.
– И ты решил ей что-то доказать?
– Да. Я пошел в военкомат, и сказал, что хочу служить.
– И тебя, выпускника МГИМО взяли в армию?
– Военком тоже удивился. Еще больше он удивился, когда мой папа приехал к нему…
– А кто у нас папа?
– Советник министра иностранных дел.
– Кто??? – Иванов чуть не поперхнулся.
– Советник министра.
– Олег, ты дурак.
– Дурак и тряпка, – кивнул Нартов. – Поэтому к военкому приехал папа, и согласившись с моим решением отсулжить в армии, попросил военкома заслать меня подальше от Чечни – на Дальний Восток. Оказалось, что Чечня нашла меня и там.
– А что же папа?
– Я родителям ничего не стал говорить.
– А что подруга? Она же знает, что ты в армии.
– Говорит, что зауважала меня за мой выбор и ждет меня.
Иванов хмыкнул, но не стал комментировать ответ Нартова.
– Да и ненадолго мы здесь, – рассуждая, сказал Олег. – На каких-то три месяца…
– Эти три месяца могут показаться тебе вечностью.
Олег повертел головой, не соглашаясь с Глебом:
– Нет. Три месяца, это три месяца. Когда-нибудь они все равно закончатся. К тому же уже прошло три дня, как мы прилетели. Проходит все, пройдет и это.
Глеб покачал головой:
– Но ты все же гражданский человек, и знать что такое война, тебе вряд ли надо.
– Не знаю. Мне кажется, что в жизни надо посмотреть все.
– Да, но кроме кошмаров войны. Война – это слишком плохое зрелище, чтобы хотеть на него посмотреть…
Вдруг Олег почувствовал, как к горлу подкатился приступ рвоты. Он, толкнув чуть Лунина, повернулся назад, и его вырвало прямо на аккуратно сложенные дрова у печки – «буржуйки». Прокашлялся.
– Это кто там? – спросил Шевченко, услышав знакомый звук. – Не вижу…
– Переводчик наш… – отозвался Иванов. – Пить еще не умеет…
– Выведите его на свежий воздух. Пусть немного проветрится…
Иванов выбрался из-за стола и, подхватив Олега, пошел к выходу.
Снаружи было довольно прохладно. Небо было звездное и чистое.
– Освежись, – сказал Иванов.
– Мне уже лучше, – сказал Олег, вдохнув свежего воздуха.
Иванов посмотрел на горы и вдруг указал на вершины, хорошо видимые на фоне неба:
– За горами Улус-Керт. Три недели назад там, в горах, почти полностью погибла рота второго батальона