Координатор. Антон Александрович Павлов
Аркашу в сторонку и попортил его внешний вид…
– Как зовут твоего начальника? – спросил Андрей, только для того, чтобы поддержать разговор.
– Ким, – ответил Аркаша. – Ким Борисович Коорд. Высокий такой зараза, здоровый, лысина на всю голову. Глаза как у рыбы дохлой. Если глаза зеркало души человека, то хреновая у него душа, скажу я тебе, Андрюша.
– Не надо, Аркаш, о душе человека говорить. Хорошо? Не можешь ничего ты о душе человеческой знать. Только Богу то ведомо, – сказал Андрей.
– Ой, православный ты наш, – Аркаша усмехнулся, подмигнув подбитым глазом, и сморщился от боли. – Ким сразу меня невзлюбил. Только я вздохну спокойно, как он из под земли вырастает: а что это у вас Аркадий на втором участке насрано что ли? Выговор вам, говорит. Дальше – больше: я с июля премии не видал. Поэтому и занимаю деньги у тебя так часто…
– Вот значит почему. А я уж чего только не передумал, – усмехнулся Андрей. – Странные у твоего начальника имя с фамилией. Ким Коорд? Первый раз такое слышу.
– Не веришь мне? – спросил брат, выплёскивая в рот остатки кофе из чашки.
Андрей взял брата за плечо
– Понимаешь, если вдруг в коллективе стали бить кого-то одного…
– Ты всегда был против меня… – прошептал Аркаша.
– Я? – Андрей искренне изумился. Поэтому голос подпрыгнул на октаву выше. – Это я-то против тебя? Забыл, как прибегал ко мне?
– А ты помнишь?.. Каждый день, наверное, вспоминаешь? – осклабился разбитыми губами Аркаша. – Тешишь своё православное самолюбие. Местечко в раю, думаешь, тебе за это заказано?
– Думай, что говоришь, – прошептал Андрей.
– Хорошо, – согласился Аркаша. – Понимаешь, иногда нужно человеку указать на недостаток.
– Недостаток? – нахмурился Андрей.
– Лицемерие, – пожал плечами Аркаша так, будто говорил всем известные вещи. – Ты же всегда думал, что помогаешь мне от чистого сердца, а оказывается – нет.
Удары по самолюбию оттого и переносятся так тяжело, что это самое уязвимое место человека. Ахиллесова пята. Убери её, спрячь за щитом из доброты и станешь неуязвимым, – думал Андрей. – Лицемерие! Прав ты, братишка! И не важно, что сам-то ты погряз в саможалении и зависти.
Не важно, потому что для начала придётся из своего глаза бревно вытащить, а уж потом на чужие соринки внимание обращать.
– Прости, Аркаш, меня, – произнёс Андрей. – Бес иногда путает.
– Вот видишь, – покачал головой Аркаша, спрятав довольную ухмылку за поднятой перед лицом кружкой.
– Рассказывай дальше. Ничего не упускай, – сказал Андрей.
– Ким наказывает меня! Ни за что ни про что! Смотри сам, брат… Я иду по цеху. Ким мне говорит: а почему, Аркадий Иванович, у вас обувь старого образца? Талон за нарушение. А талон – это минус пятьсот рублей от зарплаты. И не слушает, гад, меня, что на складе отродясь обуви нового образца не было! Я из туалета иду, он мне: две минуты назад как перерыв закончился, где вы шляетесь, Аркадий Иванович? Нарушение штатного