Эссе о Юрии Олеше и его современниках. Статьи. Эссе. Письма.. Ирина Панченко
что тот из-за своей закованности в бронзу не слышит «звуки марсельезные» в «празднества помпезные воли и весны». Но, конечно, этот праздник Первого мая Олеша интерпретирует, как «отмщение» потомков: «Отомстили правнуки век спустя за вас…».
Но и Олеша, как вся разночинная литературная среда, к которой он принадлежал тогда, как все его молодые ровесники, о которых шла речь выше, не может не «прислониться» к Пушкину, не может не обнаружить свою внутреннюю связь с ним. Об этом он написал уже в другом лирическом стихотворении «Пушкин»:
Моя душа последний атом
Твоей души. Ты юн, как я…
Только в отличие от многих других современников, приобщавшихся к теме Пушкина и пушкинского памятника, эта внутренняя связь Олеши глубока, искренна, лишена малейшей конъюнктуры:
Мне чудится арапский профиль
На фоне розовой зари, —
Когда я в бесконечной муке
Согреть слезами не могу
Твои слабеющие руки
На окровавленном снегу.[178]
Масштаб личности Бунина (1870–1953) и размер его дарования несравним с тогдашним масштабом личности и скромным поэтическим дарованием молодого Олеши. Связь Бунина с Пушкиным очень крепка. «Настоящая любовь к Пушкину» пришла к Бунину в отрочестве, тогда он подражал Пушкину даже в почерке. Как известно, он был награждён двумя Пушкинскими премиями Российской академии наук. Авторы рецензий на сборник Бунина «Листопад» (1901) единодушно отмечали «благороднейшее, благотворнейшее влияние Пушкина на Бунина» (К. Медведский). Бунинское «пушкинианство» Фёдор Степун увидел в следовании Буниным заветам классицизма, а Георгий Чулков подчеркнул, что в главной своей теме – теме Руси Бунин – прямой «наследник Пушкина». Александр Блок в своей первой рецензии на произведения Бунина написал, что в Бунине увидел поэта, который «проник простоту и чуткость пушкинского стиха». (Все эти оценки воспроизведены в издании «Иван Алексеевич Бунин: Pro et Contra» (2001) – И. П.).
При такой «генетической» близости, которую критики находили между Буниным и Пушкиным (хотя эти оценки не вмещали зрелое и позднее оригинальное творчество Бунина), Бунин, разумеется, не писал, подобно некоторым скороспелым авторам, легковесных виршей на пушкинские темы, но и он не мог с горечью не обратиться к величайшему национальному авторитету. В «Окаянных днях» есть запись от 7 марта 1918 года: «Шли ночью по Тверскому бульвару: горестно и низко клонит голову Пушкин под облачным с просветом небом, точно опять говорит: «Боже, как грустна моя Россия!».[179]
Помимо обращения к памятнику Пушкина, и Бунин, и Олеша посвятили многозначительные строки статуе Екатерины II.
В тех же «Окаянных днях» (запись 17 апреля 1919 г.) находим краткую, лаконичную картину, выразительно фиксирующую душевное состояние Бунина при взгляде на одесский памятник Екатерины II: «Перед вечером был на Екатерининской площади. Мрачно, мокро, памятник Екатерины с головы до ног закутан, забинтован грязными, мокрыми тряпками, увит
Олеша Ю. Пушкин // Перв. пуб-ция: Огоньки. 1918. № 1. С. 5. См. также: Олеша Ю. Облако. Стихи. Одесса, 1999. С. 43.
Бунин И. Окаянные дни. С. 34.