Заказное влюбийство. Кристина Юраш
И если правый глаз солнечной девушки еще надеялся на хотя бы самого захудалого мужика, левый был уже согласен на любого верблюда. «Это… Как ее… Фото Моргала! Мираж!» – пояснила дарительница, вручая мне отпечатанную живопись метр на полметра. «Фото Моргалов» долго искало свое место в моем кабинете, потом пыталось найти пристанище дома, в спальне. Одно время художество висело напротив кровати, вызывая щемящее чувство женского одиночества и тоску по сильному плечу, которое сумеет забить нормально гвоздь и повесить мою депрессию ровно!
Где-то в красивых коробочках-воспоминаниях лежит половина звездного атласа, собранная в наивной юности. Опыт подсказывал, что когда обещают звезду с неба, единственный мужик, который может вам ее подарить, носит плащ, лазерный меч и жутко сопит в черный эмалированный горшок. А еще опыт требовал уточнять имя дарителя «целого мира». Если его зовут не Александр Македонский, Аттила или Наполеон, которые хотя бы пытались, не лишним будет выяснить максимальный радиус высадки зловонно-носочного десанта в радиусе завоеванного дивана.
В моем подарочном арсенале так же стоит холодильник трансплантолога, где покоятся виртуальные сердца негодные ни для пересадки, ни для брака, а дьявол уже неоднократно приходил ко мне за душами, пылко врученными мне на заре туманной и наивной юности. Я объяснила, что души у меня как-то не по-мужски забрали обратно и передарили после меня раз… надцать. Кому? Соцсети в помощь!
Странно, но подарок под названием «Один день жизни», который мне подарили сегодня в комплекте с ужасом, как ни прискорбно, отвечал всем подарочным требованиям! Он казался безумно дорогим, не занимающим много места, к тому же, сделанный своими руками! Я даже слегка обрадовалась, когда мне его вручили…
По моему лбу, видимо, из третьего глаза, потекла слеза… Слезы текли по моим волосам, стекали по шее и ушам, которые, как выяснилось, тоже умеют плакать. За окном что-то громыхнуло, задребезжали стекла, а на улице зашуршал дождь. Свеча, которую я с горем пополам смогла разжечь огнивом, погасла, поймав пламенем еще одну слезу, текущую с потолка. Дом со страшной силой оплакивал свой несостоявшийся ремонт.
«Главней всего – погода в доме… Все остальное – суета…» – ласково пропело внутри меня что-то уже знакомое, но пока непонятное. Погода в доме требовала суеты, поэтому я впряглась в старую кровать, сдвигая ее подальше от атмосферных осадков. Со всех щелей на пол текла вода, а я не знала, за что хвататься… Дождь лил всю ночь, громыхая гулкими раскатами, а я, устав подставлять под капли все, что только можно было найти, включая ночной горшок, пыталась задремать на оставшемся сухом островке второго этажа.
Утром, когда я рифмовала «Импэра» – «мегера», в дверь требовательно постучали. На пороге стоял… Лорд Бастиан в сопровождении охраны.
– Мое почтение, глубокоуважаемая Импэра! – заметил высокопоставленный визитер, разглядывая ту глубокую мокрую дыру, в которую сам же меня определил. – Я хотел бы с вами поговорить. В прошлый раз мы с вами быстро расстались, потому что вы очень спешили… Я могу войти?
Я