Конституция свободы. Фридрих фон Хайек
rel="nofollow" href="#n_122" type="note">[122]. Вряд ли будет несправедливым утверждение, что в этом рационалистический подход противостоит почти всему, что является специфическим плодом свободы и придает свободе ее ценность. Те, кто верит, что все полезные институты – намеренно созданные приспособления, и кто не может представить себе, чтобы нечто, служащее целям человека, не было бы сознательно спроектировано, – все они просто не могут не быть врагами свободы. Для них свобода равнозначна хаосу.
Однако для эмпирицистской эволюционной традиции ценность свободы состоит главным образом в возможностях, которые она открывает для роста того, что не было заранее намечено и задумано, и благотворное функционирование свободного общества опирается преимущественно на существование таких свободно выросших институтов. Возможно, подлинной веры в свободу никогда бы не было, и уж определенно не было бы успешных попыток построить свободное общество, если бы не было подлинного уважения к сложившимся институтам, к традициям и обычаям и «всем тем гарантиям свободы, которые формируются на основе давних неписаных законов и древних обычаев»[123]. Каким бы парадоксальным это ни казалось, но, скорее всего, верно утверждение, что успешное свободное общество всегда в значительной мере будет обществом, ограниченным традицией[124].
Это уважение к традиции и обычаю, к выросшим институтам и правилам, происхождения и оснований для возникновения которых мы не знаем, не означает, конечно, – как полагал, с характерным для рационалистов непониманием, Томас Джефферсон, – что мы «приписываем людям прежних веков мудрость, превышающую человеческую и… предполагаем, что сделанное ими не подлежит изменению»[125]. Никоим образом не допуская, что создатели институтов были мудрее нас, эволюционная точка зрения исходит из того, что в результатах экспериментирования многих поколений может быть воплощено больше опыта, чем есть у любого отдельного человека.
6. Мы уже рассмотрели разные институты и обычаи, инструменты и способы действия, возникшие в ходе этого процесса и образующие унаследованную нами цивилизацию. Но нам нужно присмотреться к тем правилам поведения, сформировавшимся в рамках этого же процесса, которые образуют одновременно и плод, и условие свободы. Из всех обычаев и традиций, направляющих человеческие отношения, наиболее важны нравственные правила, но не только они. Мы понимаем друг друга и ладим между собой, способны успешно действовать в соответствии с нашими планами, потому что в большинстве случаев члены нашей цивилизации следуют бессознательным моделям поведения, демонстрируют регулярность в своих действиях, которая является следствием не приказов или принуждения и часто не сознательного следования известным правилам, а прочно утвердившихся привычек и традиций. Общее соблюдение этих обычаев – необходимое условие упорядоченности мира, в котором мы живем, и нашей способности ориентироваться в нем, хотя мы не знаем их значения и даже не всегда
Даже Герберт Баттерфилд, понимающий это лучше многих, видит «один из парадоксов истории» в том, что «имя Англии оказалось столь тесно связанным со свободой, с одной стороны, и с традицией – с другой»