Человек в трех измерениях. В. Д. Губин
типу, но внутренне бездарного и бездеятельного. Нам кажется, что уместно было бы привести следующий пример: в стране, где много диалектов, местных говоров, интеллигенция всех областей говорит одинаково – на правильном литературном языке, преодолевая еще в юности особенности местных диалектов и наречий. В этом же смысле человек является духовно значимым постольку, поскольку преодолел свою типологическую ограниченность. В его характере, поведении, трудах гораздо яснее и полнее проступают общечеловеческие черты.
Поэтому, в отличие от попыток психологического или социального структурирования типов личности, мы предлагаем философско-метафизическую типологию, которая не отменяет все предшествующие попытки типизации человека, но существенно, на наш взгляд, дополняет их.
Человек естественный
Как уже говорилось во введении, человек в собственном смысле этого слова – это человек искусственный. Он искусственен потому, что не является продуктом эволюции, он продукт культуры, а не природы, он сам себя создает. Быть человеком – любить, страдать, мыслить, надеяться – это самое искусственное состояние. В природе нет таких законов, по которым мы должны любить друг друга или жить по совести. Нет причин, которые заставляют человека любить или делать добро, зато сколько угодно причин (как и оправданий) можно найти для любого злого поступка, для ненависти или зависти. И все истинно человеческие качества держатся только на усилии. Нет усилия – нет человека.
В этом смысле живущего в нас естественного человека можно назвать дочеловеком, не потому, что он еще не вышел из животного состояния, продолжает оставаться обезьяной, а потому, что усилия, делающие человека человеком, для него – случайные, спорадические явления. Он считает себя продуктом природы, более того – венцом ее творения. Он возлагает надежды на естественный ход развития мира: постепенно и автоматически все становится лучше, человек добрее и умнее, постепенно торжествует технический и социальный прогресс, и каждый получит ту долю силы, богатства и ума, которую он заслуживает как человек.
Похожим образом каждый человек в юности верит (пусть даже смутно и неотчетливо) в то, что его жизнь состоится, что она будет счастливой, яркой, богатой, что он не зря появился в этом мире, что есть спрятанная где-то сокровищница знаний, надо только добраться до нее, и станешь умным. Есть какие-то механизмы преуспевания, изучив которые можно стать удачливым и богатым. Все зависит от места, которое ты занимаешь или которое нужно получить, чтобы разрешить все свои жизненные проблемы. Есть некая предопределенность жизни, делающая ее прямой и ясной дорогой, все отклонения от которой случайны, их можно предотвратить, если быть все время настороже и не делать очевидных глупостей. Жизнь должна приносить удовольствие и радость, и здесь главное – найти место или тот образ жизни, который даст возможность получать эти удовольствие и радость[28].
Человек
«И всех подобных… людей можно сравнить с детьми по нетронутой, непроясненной мыслью непосредственности своей натуры. Сознательно развившаяся личность уже не может радоваться таким образом: она перестала быть ребенком, хотя, может быть, сохранила некоторые его душевные черты» (