Человек в трех измерениях. В. Д. Губин
чаще. Зло кажется более привлекательным, потому что идет от силы, от энергии, перехлестывающей через край. К. Леонтьев считал, что красивое и мужественное – морально, а все серое, мелкое – аморально. Юлий Цезарь в тысячу раз развращеннее Акакия Акакиевича, его степень зла несопоставима с героем Гоголя, но в нем в тысячу раз больше красоты, поэзии и правды, чем в мелком чиновнике. Мещанская мораль, предлагающая любить всех людей только потому, что они люди, хотя они ничего не сделали для того, чтобы быть людьми: ни героических поступков, ни больших дел, не проявили никакого мужества и настойчивости в отстаивании своего образа жизни, своих идей, – такая мораль, по Леонтьеву, на деле оказывается аморализмом.
Сильная власть, мощное государство, неравенство и борьба между людьми за место под солнцем, в которой побеждают сильные, злые, агрессивные, энергичные и властные люди, способствуют появлению в обществе великих людей, совершающих великие дела, полагал К. Леонтьев. «Для того, кто не считает блаженство и абсолютную правду назначением человечества на земле, нет ничего ужасного в мысли, что миллионы русских людей должны были прожить под давлением трех атмосфер – чиновничьей, помещичьей и церковной хотя бы для того, чтобы Пушкин мог написать Онегина и Годунова, чтобы построился Кремль и его соборы, чтобы Cуворов и Кутузов смогли одержать свои национальные победы»[76].
Дочеловек, не чувствующий своего существования, подавляющий в себе приступы тоски и неудовлетворенности, неизбежно приходит к тому, что творит зло. Творить зло – это вовсе не обязательно совершать преступные или неблаговидные поступки. Часто человек не творит зло только потому, что не подвернулся случай. Но жить подобно заведенному автомату – тоже зло, измена своему человеческому назначению. Быть добрым – это искусство, и если им не владеешь (а овладеваешь, когда привыкаешь просчитывать последствия своих поступков), то неизбежно будешь делать зло. Мало желать добра, благими намерениям дорога в ад вымощена. Если окинуть общим взором всю жизнь человечества, писал Франк, то бросается в глаза парадоксальный, но явственный факт: «Все горе и зло, царящие на земле, все потоки пролитой крови, все бедствия, унижения, страдания по меньшей мере на 99 процентов суть результат воли к осуществлению добра, фанатичной веры в какие-либо священные принципы, которые необходимо немедленно претворить в жизнь, и воли к истреблению зла; тогда как едва ли одна сотая доля зла и бедствий обусловливаются действием откровенно злой, преступной и своекорыстной воли»[77].
Зло побеждается, изживается только на уровне искусственного человека, что же касается естественного состояния, то зло, насилие, месть, ненависть являются необходимым фоном, на котором разворачивается естественная жизнь. Зло – это и загаженные лифты и подъезды, грязная матерщина за окном, подростковый беспричинный садизм, усталые серые лица людей в метро, людей, готовых взорваться в любую секунду. Во все времена моралисты не