Наказание в награду. Элизабет Джордж
напоминающих удары ножом, и сопроводила их звуками «ой, ой, ой».
– И кровь вытекает через сливное отверстие в ванне.
– Видимо, я его пропустила.
– Пропустили? – Казалось, что Хейверс потрясена. Глядя на выражение ее лица, Изабелла решила, что сержант сейчас спросит ее, не была ли она в коме последние несколько десятков лет.
– Именно, сержант Хейверс, пропустила. А что, это обязательно к просмотру для любого, кто едет в отпуск и хочет попасть в гостиницу?
– Нет, но… Некоторые вещи обязательны для каждого культурного человека. Или нет?
– Спорить не буду, но мне кажется, что насильственная смерть, причиненная через занавеску в душевой, к ним не относится.
Миру Мир принес им плошку с орешками и еще одну, с нарезанным сыром. Хейверс долго разглядывала их, но тронуть не решилась. Изабелла взяла нарезанный соломкой кусочек сыра и подвинула плошку к сержанту. Та взяла одну полоску и зажала ее между пальцами как сигару, словно ждала разрешения впиться в нее зубами. Когда суперинтендант откусила кусок, Барбара последовала ее примеру. Ее действующая на нервы точность в повторении движений Изабеллы заставила старшего суперинтенданта задуматься, не практикуется ли сержант в искусстве отзеркаливания[69] в свое свободное время.
– Ну, и что вам удалось выяснить? – поинтересовалась Ардери, кивнув на пачку папок.
Хейверс начала с анонимного звонка, поступившего в колл-центр службы 999. Говорил мужчина, который не назвал своего имени и звонок которого, как и все остальные звонки, был записан. В файлах КРЖП есть расшифровка разговора, которая привлекла внимание Барбары. После обвинения Йена Дрюитта в развращении малолетних голос добавил: «Я ненавижу лицемерие. Этот ублюдок пользует детей, и мальчиков, и девочек. И занимается этим многие годы. Но никто не хочет этого видеть. Прямо как у проклятых католиков».
– Прежде всего, командир, меня заинтересовало, почему к этому звонку отнеслись так серьезно, – сказала Хейверс. – Если подумать, то это все равно как анонимное письмо. Кто-то решает досадить этому парню Дрюитту, звонит в «три девятки» и жалуется на него. Он не предъявляет никаких доказательств, но полицейские бросаются и производят арест.
– Педофилия – это то, на что полиция реагирует практически мгновенно, сержант, – заметила Изабелла и не стала распространяться дальше, потому что Хейверс должна была сама все знать. Этот звонок ничем не отличался от анонимного звонка в полицию с сообщением о том, что соседа звонившего видели прячущим труп под патио. Система начинала действовать мгновенно.
– Это я понимаю. Но вот последний кусок… Насчет католической церкви.
Изабелла выбрала еще одну сырную соломинку, но не донесла ее до рта.
– Насчет католической церкви?
– Развращение несовершеннолетних и католическая церковь. Это вам ни о чем не говорит?
– А должно? То есть, помимо того факта, что стало публично известно, что католические священники трахали детей, а их руководство знало об этом и не принимало никаких мер.
– Вот
В психологии так называется процесс возвращения клиенту аспектов его собственного невербального поведения; это способ имитирования высококонтекстуальных реплик, которые дает клиент, без проникновения в их значение.