Шесть пробуждений. Мер Лафферти
у рециклера, а ты даже кресло не успеешь развернуть.
За плечами у Джоанны был опыт двухсот с лишним лет и нескольких жизней, но такие слова все еще задевали ее. И всегда будут, подумала она. Она расправила простыню под ремнями, удерживавшими клона на месте.
– Почему вы не сделали этого раньше, когда у вас было множество возможностей? – Катрина не ответила. – Хорошо. Начинайте.
Джоанна затаила дыхание, гадая, удастся ли взять капитана на пушку.
– Ты сильнее, чем я думала, – сказала Катрина и откинулась на спинку стула, заложив руки за голову.
Они сидели и молчали, и мало-помалу Джоанна почувствовала, как перестает теснить в груди. Катрина была права: Джоанна никогда не станет решать с ней споры кулаками.
Молчание нарушила Джоанна.
– Вам когда-нибудь приходило в голову, что было большой ошибкой делать клонирование таким доступным и дешевым?
– Что? – удивленно спросила Катрина. – Это еще что такое?
– Жизнь стала такой дешевой, – сказала Джоанна. – Подвергни себя эвтаназии – и обманешь смертельную болезнь. «Дети гнева» изобретают самые невероятные виды спорта, непрерывно рискуют жизнью, потому что какая разница? И даже когда вы собираетесь бросить вот эту вот живую женщину в рециклер, закон на вашей стороне.
Она показала на тело перед ними.
– Понятно, – сказала Катрина, глядя на слегка изогнутый потолок. – Но ведь жизнь всегда была дешева. Люди резали друг друга ради победы в видео-играх. Стреляли из-за стычек на дорогах. Политические убийства. Корпоративные убийства. Я считаю, что клонирование заставило нас больше ценить жизнь, поскольку она стала доступнее. Слышала когда-нибудь о корпоративных убийствах в Латинской Америке около 2330 года? Люди платили киллерам за то, чтобы убрать, например, клона во время приема. Это именовалось «неприятностями». В определенных социальных кругах – «конфузом». Самым огорчительным следствием бывало то, что вы пропускали приятную вечеринку. Ну или кровь попадала на платье. Люди шли на прием, умирали, наутро пробуждались и говорили, что вечер выдался волнующий.
Джоанна кивнула, вспоминая.
– В Америке мы называли такие убийства «страшнейшим похмельем». Совершенно незаконное технически убийство. Как ни странно, стоило клонированию подешеветь – и гангстерские убийства почти прекратились. Отнять чужую жизнь уже не было столь острым переживанием. А детям пришлось стать изобретательнее в своей мести.
– Знаешь, у латиноамериканских убийц был свой кодекс. Ни пыток, ни страха, и строгий запрет убивать настоящих людей.
– Очень цивилизованно, – сухо заметила Джоанна.
– Кодексы были важны. Я участвовала в нескольких войнах, Джоанна, в боях на передовой. Я убивала – убивала настоящих людей. Видела бессмысленную потерю жизней и до того, и после того, как стала клоном. И все-таки мне никогда никого не хотелось убить так, как вот эту.
Джоанна медленно развернула кресло к ней.
– Не могу утверждать, что знаю, через что вы прошли, капитан. Но почему вы ее так ненавидите?
Катрина наклонилась