Война орденов. Время Орды. Иван VeganaMaia Вологдин
самым далеким пра-предкам творить реальность на свой лад.
Короткий, ладный стишок, с вложенной в него духовной силой, наподобие молитвы помогал ведуну или шаману вершить свои тайные дела, кроя, подстраивая ткань реальности на свой лад.
Это сейчас развитие магических технологий, с развитием Алого Ордена, позволяет вложить в энергию один звук или вообще не произносить оного, но у самых начал нашей организации стояло древнее, языческое звучание заговора.
В детстве я не понимал этого явления, принимая ладный присказ отца за странное развлечение. Невольно копируя поведение старого варяга, я перенял привычку слагать в голове самые простые строчки, особо, по своей детской наивности не вникая в тайный смысл деяния, не вкладывая в сказанное необходимое движение духа, но развивая своей игрой необходимый навык, послуживший фундаментом будущему успеху на магическом поприще.
Прекрасно помню, как изменилось мое отношение к «шепотку».
Глава 2. Первые заговоры
Особенно часто меня задирал соседский старший сын Ждан. Крепкий малый, на год, опережающий мой шестилетний возраст, всегда не мог пройти мимо меня, чтобы не отвесить емкое слово или крепкий тумак.
Сверстники его любили – крепкий, коренастый, с дубовыми запястьями, толстыми ногами, на которых выделялись мускулы икроножных мышц. Привыкший к тяжелой работе с самого детства, он походил на былинного Илью Муромца в отрочестве, однако отличаясь от сего славного образа искаженным, злобным восприятием мира.
Дети лишь отражение отношения своих родителей. Его отец – такой же крепкий и коренастый Ярослав, уменьшенной копией которого являлся Ждан, только без бороды и усов, долгое время провел в походах и даже участвовал в бегстве русских дружин от неведомого врага после битвы на реке Калке, подломившей его дух.
Это заключалось в предельной озлобленности соседа на мир, и тугое, туманное ожидание нового пришествия невиданного по силе врага, что троекратно передалось старшему сыну, буквально воспылавшего ненавистью к соседскому сыну иноземца.
Слегка скошенный торс Ярослава пересекал длинный, рваный шрам по спине – напоминание о грозной, татарской сабле, нашедшей его по пути на родину. Он особенно выделялся на мускулистом теле, благодаря повышенному уровню оволосения последнего. Шрам будто бы являлся дорогой сквозь густые, русые волосы, покрывавшие спину до самого таза.
На лицо Ярослав был хмур. Чаще всего пребывал в тягостном молчании, но слыл отзывчивым соседом и хорошим, пусть и холодным семьянином.
Окружающие шутили про него, что рано или поздно, когда последняя лошадь в Дормисловой Поляне падет, в плуг будут впрягать его, добавив в связку моего отца как помощника.
Не смотря на длительное отсутствие тренировок и крупные габариты, Ярослав все так же подвижен, точен и резок в движениях.
Все это сын, будто бы скопировал от отца, подражая ему в каждодневной суете и всячески стараясь быть подле него в любом