Метресса фаворита (сборник). Юлия Андреева
Соврал, каюсь, но да вы бы как на моем месте поступили?
– Понятно, продолжайте.
– В общем, я ему только о болезни сказал, не заикнулся даже, что недуг серьезен, а он из красного вдруг сделался белым, точно покойник, как затрясется всем телом, точно его холод могильный прошибает, а потом и того хуже, рыдать в голос начал!
– Действительно, странно. – Псковитинов внезапно вспомнил, как лично ему сообщили о болезни дочери, да обеспокоился, волновался, лошадь чуть до смерти не загнал, пока домой летел, но чтобы так!
– Потом сели в карету и велели гнать. Ну и мы все, разумеется, тоже с ним, куда денешься-то? Доктор с нами был, Миллер[25], вы скоро его увидите, он первым труп осмотрел, только дворовые Аракчеева к нашему приезду уже, почитай, все следы уничтожили, в порядок дом приводя.
– Канальство! – Псковитинов был вне себя от ярости. – Что дальше?
– На подъезде к селу, ну почти там, где я вас встретил, попался нам капитан пионерного[26] отряда Путятин, что как раз из села выезжал. Аракчеев его узнал, велел остановиться и вприпрыжку к нему: «Как Настасья Федоровна?! Что слышно?! Чем больна?! Какая помощь может понадобиться?!» А тот ему с удивлением: «Не нужно никакой помощи, ваше сиятельство, голова осталась на одной только кожице».
Аракчеев как стоял, так на землю и грохнулся. Упал и биться начал, пена изо рта, глаза выпучены, лицо черное. Орет: «И меня убейте, с ней во гроб положите, жизни без нее нет!»
Насилу доктор его откачал. Какие-то капли в рот влил, а после мы его уже в карету на руках перенесли и дальше поехали.
Экипаж Псковитинова на секунду остановился у ограды господского дома, и тут же дежурный будочник отворил ворота, дабы гости могли въехать. Документы не досматривали, скорее всего, дежурный прекрасно знал, за кем поехал фон Фрикен.
Никогда прежде не бывавший у Аракчеева, Александр Иванович с любопытством оглядывал двухэтажный каменный особняк с высокими окнами. Дому было лет десять или около того, но, судя по газете, выпускавшейся в типографии губернского правления, здесь много раз бывал государь[27], часто гостили министры и иностранные послы. Карета остановилась у высокого каменного крыльца, по обеим сторонам которого игрались с каменными шарами два черных льва. Пристроившись возле правого царя зверей, согбенный старец в темной, потертой на локтях ливрее торопливо кланялся гостям, знаками приглашая их пройти в дом. Должно быть, старые ноги плохо слушались аракчеевского дворецкого, во всяком случае, тот не поспешил встретить гостей у нижней ступеньки, дабы со всем почетом препроводить их к своему господину.
– Ну, как барин? – Фон Фрикен дружелюбно потрепал старинушку по плечу, и тот услужливо затряс головой с неопрятными бакенбардами.
– Держится, но плохо… как бы он того, не дай бог, уж вы бы его надолго не оставляли, Федор Карлович. – Так убивается. Сил нет смотреть.
– Ничего, Агафон, вот следователь из самого Новгорода по
Миллер Карл Павлович (Фридрих Карл) (2 июня 1788 г., Артерн на Унструте, Саксония – 12 апреля 1853 г., С.-Петербург) – военный врач, действительный статский советник.
Саперного.
Имеется в виду Александр I.